… в которых он вдруг уловил… ревность…
– Вы ее встречали там, в вашем мире… – догадалась она.
До этого он мучительно ломал голову, говорить ей или не говорить.
Теперь вдруг понял: если соврет, ничего не будет…
Никогда…
Появился официант, поставил на стол что-то вкусно пахнущее, начал говорить, объясняя, но, взглянув на их лица, исчез.
… он сам себе не позволит лгать этой женщине…
… или не позволит себе любить ее, если солжет…
– Там, в моем мире, – начал он, мучительно подбирая слова, – я много лет назад подарил эту бабочку, ну, или такую же, хотя сильно сомневаюсь, что это поточное изделие, одной женщине. Потом она стала моей женой, мы прожили много – пятнадцать лет, пятнадцать лет мучений. Развелись три года назад, потому что я понял – не выживу. Или попаду в больницу, или в тюрьму, или в желтый дом. В лучшем случае – на кладбище… Теперь этой брошки у нее нет и она ничего о ней не знает…
– Она вам изменяла? – тихо спросила женщина.
– Она была из тех дам, которые ничего не знают о существовании на свете каких-то других людей, кроме них… – так же тихо ответил он.
Надежда подняла бокал, кивнула ему и, пригубив вино, пристегнула брошку к своему платью.
А он отвернулся в сторону, чтобы она ничего не заметила.
На улице, что хорошо было видно через окно, стоял итальянский мафиози и читал газету.
Здесь автор в очередной раз остановился в недоумении.
В планах был большой рассказ об этом обеде: что ели, как веселились, о чем говорили…
Но вдруг подумалось, что делать этого не надо.
Ну, в самом деле, если описывать обед, то надо упомянуть несколько блюд, иначе это будет описанием не обеда, а свидания.
Что тоже неплохо, но исходим мы из задачи дать картину трапезы, а это много французских слов, в большинстве своем непонятных современному читателю.
Что это такое:
Ерундопель?
Галантир?
Серизовый?
А ведь это все присутствовало на столе, и названное только малая часть (не думайте, что Надин с Прохоровым такие уж проглоты – всего было много разного, но по чуть-чуть), а остальное наш герой и не запомнил. Да он и это-то не запомнил, просто автор подслушал и записал.
Так для чего рассказывать о том, что было когда-то и никогда не будет больше и никому, ни при каких условиях все эти галантиры попробовать не удастся.
Настоящие, я имею в виду, а не то, чем кормят сейчас, выдавая химию за кулинарию. Натуральные, чистые коровы, выращенные на луговых травах – давно вымерли…
Точно так же есть сомнения в том, чтобы передавать разговоры наших героев. Ну о чем могут разговаривать влюбленные, которые только что друг другу признались, хотя впрямую ни одного слова произнесено не было?