Как его электричество.
Ранним утром третьего октября, незадолго до того, как ярмарка в Талсе закрыла свои двери
до следующего года, я испытал последний побочный эффект устроенной мне
Джейкобсом встряски. Он выдал мне жалованье (намного больше, чем следовало), и
я на неделю снял комнату в четырех кварталах от места, где стояла ярмарка. Ему
явно хотелось остаться одному, как бы он мне ни симпатизировал (если, конечно,
симпатизировал). К тому же я чувствовал, что уже давно пора освободить его
кровать.
Я улегся в полночь, где-то через час после того, как мы завершили
последнее вечернее выступление, и мгновенно вырубился. Так случалось почти
всегда. Избавившись от наркоты, я спал хорошо. Но той ночью я проснулся,
проспав всего два часа — на поросшем сорняками заднем дворе пансиона. Над
головой висел ледяной серп луны. Под ней стоял Джейми Мортон — голый, если не
считать одного носка и резиновой трубки, стянувшей бицепс. Я не знал, откуда
она взялась, но выше жгута вздулись вены — в любую из которых можно было с
легкостью вмазаться, — а ниже рука была белой, холодной и быстро немела.
— Что-то случилось, — сказал я. В кулаке я сжимал вилку (которую
тоже бог знает где взял) и раз за разом втыкал ее во вздувшееся плечо. Кровь
стекала вниз дюжиной ручейков. — Что-то. Случилось. Что-то случилось. Мама,
что-то случилось. Что-то, что-то.
Я приказал себе остановиться, но удалось это не сразу. Я не владел
собой, но, вероятно, мною владел кто-то другой. Мне вспомнился Электрический
Иисус, пересекающий гладь Мирного озера по спрятанному рельсу. Сейчас я был на
него похож.
— Что-то.
Тычок.
— Что-то случилось.
Тычок, еще один.
— Что-то…
Я высунул язык и прикусил его. Снова раздался щелчок, только в
этот раз не над ухом, а глубоко в голове. Позыв говорить и тыкать себя исчез,
вот так — раз и все. Вилка выпала из ладони. Я стянул с себя самодельный жгут,
и руку начало покалывать — кровь вновь устремилась по венам.
Поежившись, я взглянул на луну, пытаясь понять, кто или что
управляло мной. Потому что мной действительно управляли. Когда я вернулся в
свою комнату (радуясь, что никто не видит, как мой конец болтается на ветру),
то увидел, что где-то наступил на стекло и здорово порезал ногу. Это должно
было меня разбудить, но не разбудило. Почему? Потому что я не спал. В этом я
был уверен. Что-то вышвырнуло меня из себя и завладело мной, управляя телом
точно машиной.
Я промыл ногу и вернулся в постель. Джейкобсу я так и не рассказал
о случившемся — ничего хорошего бы из этого не вышло. Он бы заметил, что порез
на ноге во время небольшого ночного приступа — невеликая цена за чудесное
исцеление от героиновой зависимости, и был бы прав.