Я покачал головой.
— Как насчет «Экселлент борд бразерс»?
Об этом названии я слышал.
— Инструментальщики, да? Чуть присерфованные, типа «Дика Дейла и
его Дель-Тонов»?
— Да, они. Что странно, потому что эти парни из Колорадо, откуда
до любого из океанов как до луны. Одна их композиция даже вошла в список сорока
лучших – «Алуна анакайа». Что в переводе с очень плохого гавайского значит
«Давай перепихнемся».
— Конечно, эту я помню. — Иначе и быть не могло: моя сестра
прокрутила ее не меньше миллиона раз. — Та, где девушка смеется всю песню.
Йейтс ухмыльнулся.
— Это смех стал их билетом на шоу одного хита, а я — тем самым
волшебником, который выдал этот билет. Но на самом деле все вышло почти
случайно. Тогда еще отец тут всем заправлял. И девчонка, которая на записи
надрывает живот, тоже тут работает. Хиллари Кац, хотя сейчас она предпочитает,
чтобы ее звали Пейган Старшайн. Сейчас она в завязке, но в тот день была под
закисью азота и просто не могла перестать смеяться. Тут-то я ее и записал, а
она и понятия не имела. Запись стала хитом, и они отвалили Хиллари семь штук.
Я кивнул. История рока помнит немало таких счастливых
случайностей.
— Так или иначе, «Экселлент борд бразерс» съездили в тур, а потом
словили две «р». Знаешь, что это означает?
И я не просто знал, а знал по себе.
— Разорились и распались.
— Именно. Лес вернулся домой и стал работать на меня. Продюсер из
него вышел куда как получше, чем музыкант, и он был моим рулевым по музыкальной
части последние пятнадцать лет. Когда позвонил Чарли Джейкобс, у меня была
мысль сделать тебя его дублером — это позволило бы тебе подрабатывать на стороне,
пока ты не обучишься всем местным премудростям. Разовые концерты, вся эта
обычная херня. Общая идея такой и остается, но лучше бы тебе обучиться всему
максимально быстро, сынок, потому что на прошлой неделе у Леса случился
сердечный приступ. С ним все будет в порядке, — по крайней мере, так мне
сказали, — но ему придется здорово похудеть и принимать кучу таблеток. Сам он
говорит, что хочет завязать с работой где-то через год. А это значит, что у
меня есть достаточно времени, чтобы понять, чего ты стоишь.
Я почувствовал нечто вроде паники.
— Мистер Йейтс…
— Хью.
— Хью, я почти ничего не смыслю в звукозаписи. Единственные
студии, в которых мне раньше доводилось бывать — с почасовой оплатой, когда их
арендовали группы, где я играл.
— И чаще всего счета оплачивали родители соло-гитариста, — сказал
он. — Или жена ударника — официантка, по восемь часов в день на больных ногах
зарабатывающая чаевые.