Джейкобс снова достал платок и, пока я с ним возился, взял со
своего верстака металлическую коробку. Из нее отовсюду, словно плохо
подстриженные волосы, торчали провода.
— Узри усилитель, — сказал он. – Изобретен твоим покорным слугой.
Когда я подключу его, то протяну проволоку через окошко на карниз. Потом я
привяжу к ней… это.
Он указал на грабли с ржавыми железными зубьями, стоявшие в углу.
— Самодельная антенна Джейкобса.
— И это сработает? – спросил я.
— Не знаю. Должно. Но даже если сработает, я уверен, что дни
телевизионных антенн сочтены. Через десять лет ТВ-сигнал будет передаваться по
телефонным линиям, и каналов станет куда больше трех. К девяностому году или
около того сигнал будет посылаться на землю через спутники. Знаю, звучит как
научная фантастика, но такие технологии уже существуют.
У него был такой мечтательный вид, что я подумал: «Он вообще забыл
про Кона». Теперь я знаю, что был неправ. Он просто давал мне время прийти в
себя, и, может быть, себе – на раздумья.
— Люди сначала поразятся этому, а потом примут как должное. Они
будут говорить: «Да, у нас здесь телефонное телевидение» или «А у нас –
спутниковое», но в действительности все не так. На самом деле все это – великий
дар электричества. Мы используем его так широко и так к нему привыкли, что даже
не замечаем этого. Иногда люди говорят о слоне в гостиной, имея в виду нечто
настолько значительное, что его невозможно не принимать во внимание, но даже
слона можно не замечать, если он простоит в гостиной достаточно долго.
— Разве что когда за ним надо убрать какашки, — сказал я.
Он взорвался хохотом, и я засмеялся вместе с ним, хотя мои глаза
еще толком не просохли.
Джейкобс подошел к окну и выглянул на улицу. Какое-то время он
молчал, сложив руки на пояснице. Потом повернулся ко мне и сказал:
— Я хочу, чтобы сегодня вечером ты привел Кона ко мне домой.
Сможешь это устроить?
— Конечно, — отозвался я безо всякого энтузиазма. Мне казалось,
что он решил еще раз помолиться, что, конечно, не навредит… но почему-то те
молитвы, что во множестве уже были произнесены, Кону ничем не помогли.
Мои родители не возражали против нашего визита в пасторский домик (пришлось просить
разрешения у каждого по отдельности, потому что в тот вечер они почти не
разговаривали друг с другом). Кого пришлось уговаривать, так это Конни; может
быть, потому, что я и сам-то не был вполне уверен. Но я обещал преподобному, и
сдаваться не годилось. Вместо этого я заручился помощью Клер. Ее вера в возможности
молитвы была куда сильнее моей, и у нее были свои собственные возможности.
Наверное, потому, что она была единственной девочкой. Из всех четверых братьев
Мортонов только Энди, ближе всех к ней по возрасту, мог устоять против ее
молящих глаз.