Та покачала головой.
— Это даже лучше, чем день рождения.
— Мне надо в туалет, — сказал Конни. — Воды перепил. А потом я должен
помолиться. Так сказал преподобный. А вы пока оставайтесь тут.
Кон ушел наверх. Энди с Терри пошли на кухню за неаполитанским,
которое мы называли клуб-ван-шоком (как я это вспомнил – сам не знаю). Мама с
папой вернулись в свои кресла и невидящим взором уставились в телевизор. Я
увидел, как мама протянула руку, и отец взял ее не глядя: он словно бы знал,
что она там будет. Меня это обрадовало и успокоило.
И тут потянули за руку уже меня. Клер. Она провела меня через
кухню, где Энди с Терри спорили о размерах порций, и вывела в прихожую. Сестра
смотрела на меня широко распахнутыми, блестящими глазами.
— Ты его видел? – с жаром спросила Клер.
— Кого?
— Преподобного Джейкобса, дубина! Ты видел его лицо, когда я
спросила, почему он никогда не показывал свой электрический ремень в БЮМе?
— Ну… да…
— Он тогда сказал, что работал над ним целый год, но это неправда,
иначе бы он обязательно им похвастался. Ведь он хвастается всеми своими
изобретениями!
Я вспомнил, как он смутился, словно бы Клер застала его врасплох
(я и сам частенько так выглядел, когда врасплох заставали меня), но…
— Так он что, по-твоему, врал?
Клер энергично закивала.
— Ну конечно! Врал! А его жена? Она знала! Думаю, он начал
работать сразу после твоего ухода. Может, у него и была какая-то идея — у него
в голове их крутятся тысячи, — но над этой до сегодняшнего дня он ни разу не
работал.
— Да ладно, Клер, вряд ли…
Клер все еще держала мою руку, но теперь она нетерпеливо за нее
дернула, словно пытаясь вытащить меня из трясины.
— Ты видел их стол на кухне? На нем стояла пустая тарелка и пустой
стакан! Он даже ужинать не стал, так заработался. Трудился как угорелый, судя
по его рукам: они у него были красные, а на двух пальцах вздулись волдыри.
— И все это ради Кона?
— Не думаю, — ответила она, не отводя от меня взгляд.
— Клер! Джейми! — позвала мама. — Мороженое ждет!
Клер даже не оглянулась.
— Из всех БЮМских ребят тебя он встретил первого, и ты ему
нравишься больше всех. Он сделал это ради тебя, Джейми. Ради тебя.
И она ушла на кухню, оставив меня ошеломленно стоять у поленницы.
Если бы Клер осталась чуть подольше, и у меня было бы время опомниться, то я бы
высказал ей свою собственную догадку: преподобный Джейкобс удивился не меньше
нашего.
Он не ожидал, что ремень сработает.