Норм вытащил шнур из шкафа с гитарами и подключил его. Он провел
пальцами по струнам, и из маленького усилителя вырвался короткий звук –
«брронк!». Атональный, немузыкальный, абсолютно прекрасный. Норм протянул мне
гитару.
— Что? — Я ощущал одновременно тревогу и восторг.
— Твой брат говорит, ты играешь ритм. Ну давай, валяй. Сыграй
ритм.
Я взял гитару, и из маленького «Буллноуза» снова донесся
«бррронк». Гитара была намного тяжелее, чем акустика Кона.
— Я никогда не играл на электрической, — сказал я.
— Это то же самое.
— А что играть?
— Ну давай «Зеленую реку». Можешь?
Он полез в карман мешковатых джинсов и протянул мне медиатор.
Я умудрился не уронить его.
— С ми-мажор?
Хотя что тут спрашивать. Все эта херня начинается с ми-мажор.
— Это уж ты решай, салага.
Я перекинул ремень гитары через голову и поправил подплечник.
«Ямаха» висела низко — Норман Ирвинг был намного выше меня, но мне и в голову
не пришло отрегулировать ремень. Я сыграл аккорд Е и подпрыгнул — так громко он
прозвучал в пустой оркестровой. Норм ухмыльнулся, обнажив зубы, которые должны
были доставить ему много проблем в будущем, если он не начнет за ними следить.
У меня отлегло от души.
— Дверь закрыта, салага. Прибавь громкость и жарь.
Усилитель стоял на пятерке. Я прибавил до семи и услышал греющий
душу громкий «бангггг».
— Петь я вообще ни хера не могу, — сказал я.
— Петь тебе не надо. Я буду петь. Ты только играй ритм.
У «Зеленой реки» базовый рок-н-рольный ритм — не совсем как у
«Вишенки», но близко. Я снова сыграл Е, мысленно прокрутил в голове первую
фразу песни и решил, что все правильно. Норман запел. Гитара почти перекрывала
его голос, но я слышал достаточно, чтобы понять, что дыхалка у него в порядке.
«Отвези меня туда, где прохладная вода…»
Я перешел на А, и он умолк.
— Там и дальше Е, да? — сказал я. — Пардон, пардон.
Первые три строки все были в ми-мажор, но когда после них я
переключился на ля мажор, которым играется большая часть роковых мелодий, то
опять не угадал.
— Где переходить? — спросил я Нормана.
Он молча смотрел на меня, засунув руки в карманы. Я послушал
мелодию у себя в голове и начал заново. На четвертой строке я перешел на С —
до-мажор — и оказался прав. Мне пришлось еще раз начать сначала, но дальше все
уже пошло как по маслу. Нам нужны были только ударные, бас… и, конечно
соло-гитара. Джон Фогерти из «Криденс» лабал на соло так, как я и мечтать не
мог.
— Давай гитару, — сказал Норман.
Я неохотно вернул ее.
— Спасибо, что дал на ней поиграть, — сказал я и повернулся к
выходу.
— Минутку, Мортон. — Не бог весть что, но все же повышение по
сравнению с «салагой». — Прослушивание не закончено.