Ну… вы понимаете.
Почти не
скучал.
Как-то перед рождественскими каникулами я заглянул в «Берлогу» — забегаловку в
кампусе Мэнского университета — за гамбургером с колой. На обратном пути
остановился перед доской объявлений. Среди множества предложений о продаже
подержанных учебников и машин, а также поиске попутчиков я заметил вот что:
«ХОРОШАЯ НОВОСТЬ! Группа «Камберленд» возрождается! ПЛОХАЯ
НОВОСТЬ! У нас нет ритм-гитариста! Мы играем каверы И ГОРДИМСЯ ЭТИМ! Если ты
можешь играть «Битлов», «Стоунзов», «Бэдфингер», «Маккоев», «Барбарианс»,
«Стэнделлс», «Бёрдс» и так далее, бери свою лопату и приходи в Камберленд-Холл,
комн. 421. А если любишь «Эмерсон, Лейк и Палмер» или «Кровь, пот и слезы» —
иди в жопу».
К тому времени у меня был ярко-красный «Гибсон SG», и в тот же
день после лекций я притащил его в Камберленд-холл, где и познакомился с Джеем
Педерсоном. В часы, отведенные для занятий, шуметь в общежитии запрещалось, и
мы поиграли «понарошку» в его комнате. Позже в тот же вечер мы сыграли в
комнате отдыха уже по-настоящему. После получасового джема я получил место в
группе. Он играл намного лучше меня, но к этому мне было не привыкать: в конце
концов, я начинал свою рок-н-ролльную карьеру с Нормом Ирвингом.
— Я подумываю переименовать группу в «Кочегаров», — сказал Джей. —
Как тебе?
— Если у меня будет время заниматься на неделе и если вы делите
бабло по-честному, называйтесь хоть «Адскими мудаками».
— А что, неплохо. В стиле «Дуга и его психов». Но я боюсь, нас бы
тогда не стали приглашать на школьные танцы.
Он протянул мне руку, и мы совершили то самое дохлое рукопожатие.
— Добро пожаловать, Джейми. Репетиция в среду вечером. Кто не
пришел — тот дурак.
Кем бы я ни был, но уж совершенно точно не дураком. Я пришел. И
приходил почти двадцать лет, сменив десяток групп и объехав сотню городов.
Ритм-гитарист всегда найдет работу, даже если он упоротый настолько, что стоять
не может. Ты должен быть в состоянии сделать две вещи: прийти на выступление и
сыграть аккорд Е.
Проблемы начались, когда я перестал приходить.
5
ЗЫБКОЕ ТЕЧЕНИЕ ВРЕМЕНИ. МОЛНИЕНОСНЫЕ ПОРТРЕТЫ. НАРКОТА.
Когда я закончил университет (на итоговых экзаменах не хватило самой малости, чтобы
войти в список лучших выпускников), мне было двадцать два. Когда я снова
встретил Чарльза Джейкобса, мне было тридцать шесть. Он казался моложе своих
лет — возможно, потому, что когда я видел его в последний раз, он был изможден
и раздавлен горем. Я же к девяносто второму году выглядел гораздо старше своего
возраста.
Мне всегда нравилось кино. В восьмидесятых я пересмотрел великое
множество фильмов — чаще всего в одиночестве. Иногда засыпал по ходу (например,
на «Смертельном влечении» — вот уж действительно редкостная тягомотина), но
чаще всего досматривал до конца, обкуренный или нет — меня завораживали цвета,
звуки и невероятно прекрасные девушки в откровенных нарядах. Ничего не имею
против книг, сам много читал; и телевизор — отличный вариант, когда нужно
переждать дождь в номере мотеля, но для Джейми Мортона ничто не могло
сравниться с фильмом на большом экране. Я, попкорн и большой стакан колы. Ну и,
конечно же, героин. Я брал на кассе вторую соломинку, разрывал ее зубами
пополам и вдыхал с ее помощью порошок с запястья. Я не кололся до девяностого
или девяносто первого, но в конце концов сел на иглу. Почти все из нас садятся.
Уж можете мне поверить.