Больше всего в кино мне нравилось зыбкое течение времени. Ты
только что смотрел на занудного ботаника — ни друзей, ни денег, паршивые
родители, — и вдруг бац, он превращается в Брэда Питта во всей красе.
Единственное, что отделяет ботаника от красавца — титр «Четырнадцать лет
спустя».
«Подгонять время – грех», — поучала мама, когда мы были детьми и
отчаянно тосковали по летним каникулам в феврале или с нетерпением ждали
Хэллоуина. Может, она была права, но я не могу отделаться от мысли, что такие
прыжки во времени весьма пригодились бы тем, чья жизнь не задалась — а между
пришествием администрации Рейгана в 1980-м и Талской ярмаркой в 1992-м я жил
очень паршиво. С провалами во времени, но безо всяких титров. Я был вынужден
просыпаться каждый день, и когда случались проблемы с травой, день мог тянуться
сотню часов.
Как вам такое начало: «Камберленды» становятся «Кочегарами»,
«Кочегары» превращаются в «Джей-тонов». Наше последнее выступление в качестве
университетской группы состоялось в 1978 году и оказалось действительно
грандиозным. Мы играли в Мемориальном зале университета на выпускном с восьми
вечера до двух ночи. Вскоре после этого Джей Педерсон нанял популярную местную
певичку, которая к тому же суперски играла и на тенор-саксофоне, и на
альт-саксофоне. Ее звали Робин Шторс. Она легко влилась в группу, и к августу
«Джей-тоны» уже назывались «Робин и Джеи». Мы стали одной из самых популярных
групп для вечеринок в штате, от приглашений не было отбоя. Жизнь была
прекрасна.
Затемнение.
Четырнадцать лет спустя Джейми Мортон проснулся в Талсе. Не в хорошем отеле и даже не в
приличном сетевом мотеле, а в клоповнике под названием «Фейрграундс Инн». Келли
Ван Дорн любил так экономить. Было одиннадцать утра, и постель была мокрая. Я
не удивился. Если продрыхнуть девятнадцать часов в объятиях мадам Г., это почти
неизбежно. Наверное, даже если ты умрешь в своем наркотическом полузабытьи.
Хотя тут есть своя светлая сторона: больше не придется просыпаться в луже мочи.
Я, как зомби, поплелся в ванную, шмыгая носом, утирая слезящиеся
глаза и сдирая на ходу трусы. Первым делом схватился за бритвенный прибор… но
не для того, чтобы побриться. Там я хранил шприц и пакетик для завтраков,
содержавший пару граммов. Вряд ли кто стал бы вламываться в номер ради такого
скудного запаса, но проверять заначку — вторая натура наркомана.
Покончив с этим, я перешел к унитазу и избавился от той мочи,
которая успела скопиться после ночной аварии. Стоя над толчком, я сообразил,
что упустил из виду нечто важное. Кантри-группа, в которой я на тот момент
состоял, накануне должна была играть на разогреве у «Сойер Браун» на ярмарке
штата Оклахома в Талсе. Это был хороший шанс, особенно для группы типа «Белой
молнии», недотягивающей до уровня Нэшвилля.