Глянув через плечо Красного Ворона, он обомлел. Перед наемником на земле поблескивала лужа темной ртути метрового диаметра. Или не ртути, но чего-то похожего. Наподобие жидкого серебра, из которого состоял робот-убийца в одном старом фильме, только более тусклого, почти черного. Ворон глядел в лужу и бормотал. Испуганно так. Жалобно. Пригоршня присел рядом.
– …Свинцов. Сашка Свинцов, откуда ты? Ты же умер, я видел. Они тебя в «прорве» растворили. Кост! Марина! Маринка!
Губы Ворона едва шевелились, он говорил глухо, невыразительно, но такая тоска была в его голосе, такая внутренняя боль, что Пригоршня поежился.
Запекло в затылке, сначала он испугался, потом сообразил: там «липучка». Это пси-артефакт так реагирует на что-то? А Ворон все бормотал:
– Кост, ты тоже погиб. Я помню. Откуда ты здесь? Братья, я ничего не мог сделать. Меня взяли первым, понимаете? Серега, ты понимаешь? Они меня схватили возле сторожки…
Артефакт на затылке становился все горячее. Пока наемник говорил, темная поверхность лужи подергивалась, по ней бежали концентрические волны – словно эхо голоса. Ворон наклонился ниже, протянул руки, и вещество подалось навстречу, вспучилось большим пузырем.
– Эй, эй! – завопил Пригоршня. – Ворон, отставить лезть в аномалию!
Ладони наемника погрузились в серебро, оно побежало вверх по запястьям. Красный Ворон наклонялся все ниже, невнятно бормоча. Лицо почти коснулось лужи. Рванув с шеи горящую огнем «липучку», Пригоршня с размаху впечатал ее в висок наемника, схватил Ворона за плечи и дернул вверх. Серебро отпускало нехотя, тянулось вслед липкими волокнами. Ворон задергался, схватился за арт – тот, наверное, жег как расплавленное железо. Подняв Ворона на ноги, Пригоршня что было сил толкнул его в ручей.
Наемник свалился почти на середине потока, подняв тучу брызг. Забил руками и ногами, мотая головой. Приподнялся, с хрипом вдохнув, встал на колени. Никакого серебра ни на нем, ни в воде не было. Фыркая и плюясь, Красный Ворон на четвереньки поковылял к берегу. Дважды руки соскальзывали с донных камней, и он падал лицом в ручей. Пригоршня стоял на берегу и смотрел.
– Вы там живы? – спросил Химик. – У меня картинка от тебя смутная, совсем мало понимаю. Еще и темнеет.
– Живы, – неслышно ответил Пригоршня, едва шевеля губами. Общение на расстоянии давалось ему все легче. – Оба по очереди вляпались в аномалии, но вроде без последствий.
Ворон добрел до берега и сел. Мокрые волосы стояли торчком. Левая половина лица обвисла, пальцы на левой руке совсем скрючило. Он ссутулился, наклонил голову. Плечи дрожали. Выглядел он жалким и потерянным. Пригоршня достал из кобуры «Грач», повернул стволом книзу, чтобы вытекла вода, и спросил: