Но Ольга не спешила стать такой, как ее черниговская спутница. Конечно, она пойдет поглядеть, что там в храмах делается, самой взглянуть любопытно… Однако это потом, потом. А сегодня княгиня пожелала, чтобы Агав Дрим (она его имя так и произносила одним словом – Агавдрим) провел ее к прославленным Золотым воротам Царьграда. Эти ворота обычно держали закрытыми, отворяя только в особо торжественных случаях для процессий или прибытия какого-то значительного лица. От подворья Святого Мамы до них нужно было проехать вдоль всей длинной стены Феодосия, ограждавшей Столицу Мира с суши. Это был довольно долгий проезд, по пути Ольга смотрела на двойные ряды мощных стен, на огромные квадратные башни и про себя дивилась смелости и дерзости русов, какие некогда штурмовали эту громаду, напугав ромеев настолько, что те вышли к Олегу с дарами, согласились заключить выгодный для Руси договор. Однако когда она упомянула о том, спафарий Агав только снисходительно усмехнулся и промолчал. Мало ли что болтает эта русская архонтесса – пусть себе, только бы опять о встрече с базилевсом не заговаривала. Ну а об упомянутых ею событиях в Византии говорить было не принято. За это могли и к штрафу за оскорбление величия ромейской державы привлечь.
Торжественные ворота Царьграда и впрямь казались золотыми. Ольга разглядывала эти огромные створки из позолоченной бронзы с множеством накладных барельефов, расположенные между двумя стройными колоннами и укрепленные квадратными башнями по бокам, дивилась на гигантское изваяние наверху. Спафарий пояснил, что это изображение древней богини Фортуны, подательницы удачи. И хотя жители Царьграда давно почитают только Христа, статую не захотели сносить, веря, что удача все же им необходима. Да и как украшение старинная богиня совсем не плоха.
Он еще что-то рассказывал, но умолк, завидев бегущую к Золотым воротам толпу, заслышав приближающиеся громкие звуки труб. А там и позлащенные створки начали отворяться. К ним со стороны предместий приближалась пышная кавалькада: вышагивали по дороге одетые в блестящие медные доспехи копьеносцы-дориворы, следом шли трубящие в круто загнутые рога воины в посеребренных лориконах[97] и накинутых на головы и плечи шкурах полосатых диковинных зверей. За ними, восседая на высоких конях, ехали прославленные на весь мир непобедимые конники византийского войска катафрактариев, закованные в чешую до самых шпор. И в середине этого воинства на богато убранном белоснежном скакуне гарцевал внушительного вида суровый воитель.
Агав не удержался, чтобы с важным видом не сказать Ольге: