Смотрит…
После вчерашней сцены Аннушкина (так сказал титулярный советник) сидела у себя, во двор не выходила.
Что в морге?
Ольшевский тоже наблюдает – в маленьком окошке светлело круглое пятно.
Еще одного обитателя сих пустынных берегов, самого интересного из всех, увидеть Фандорин не рассчитывал. Однако и Шугай, конечно же, сидел сейчас где-нибудь в зарослях и не сводил глаз с ползущей вверх корзины.
Итак, все действующие лица в сборе. Включая убийцу.
Пора было переключиться на островитянок.
Одна из них, высокая сухая монахиня в куколе – та, что ночью спала в гробу, – с поклоном открыла дверцу гондолы.
– Пожалуйте, святый отче, осветите милостью! Уж как ждали вас, как ждали! Наконец сподобил Господь!
Сказано это было с почтением, но в то же время и с явственным упреком. Черница склонилась под благословение, поцеловала руку – и тут же, еще не разогнувшись, стрельнула острым глазом на Фандорина.
– А этот как же? Ведь мужчина!
– Ныне можно, – коротко ответил благочинный и слегка толкнул иеромонахиню в лоб: отойди, дай другим.
Второй подошла девушка, которую Эраст Петрович видел бродящей по саду. Но светлые волосы были спрятаны под черный плат, черной была и одежда. Опущенные книзу глаза ни на кого не смотрели.
– Июшка, робкая душа, – сказал поп, не только благословив монашку, но и погладив ее по голове.
Следом сунулась умственно отсталая, стараясь делать всё точь-в-точь так же, как Ия и Еввула: и поклонилась, и перекрестилась, и звонко чмокнула батюшке руку.
– Ну-ну, Маняша. Как твоя кукла поживает? – Отец Валерий кивнул на куклу, которую девочка держала под мышкой.
– Шпит, – картаво ответила девочка. – Вшё шпит и шпит.
Священник потрепал ненормальную по толстой щеке, сунул ей пряник и сам подошел к последней монахине – той самой Бабе Яге, что ночью, в кромешной тьме, вязала у окна.
– Здравствуй, Вевея. Всё не прибирает Господь? – спросил поп шутливо. – На вот, на, не нагибайся. – И протянул руку прямо к старухиным губам.
Да она слепая, сказал себе Эраст Петрович, заметив, что глаза у ведьмы странно мутны и неподвижны.
– Дождешься от Него, – так же легко откликнулась Вевея. – Держит для какой-то надобности. Мне ведь через год сто лет будет, коли доживу. Приедешь поздравить?
Иеромонахиня при этом вопросе почему-то подалась вперед, впившись в благочинного взглядом.
Тот с улыбкой смотрел на старуху.
– Поздравлю, как не поздравить.
Тогда Еввула нетерпеливо спросила:
– Стало быть, есть от владыки благословение? Быть нашей обители?
А, вот она о чем беспокоится, понял Фандорин. По дороге отец Валерий рассказал ему, как губернский архиерей решил поступить с монастырем.