Ангел мести (Aurelia) - страница 26


Схватка перенеслась внутрь дома, и я понимаю, что с наружной охраной покончено. Охранники мужественно  пытаются отбросить назад многократно превосходящего врага. Самураи. Китами привлек своих собственных самураев для участия в этой бойне.  Уклоняясь, я огибаю место битвы и умудряюсь выскочить наружу через парадную дверь.


Едва мои глаза свыкаются с темнотой, как я сталкиваюсь с ужасающим  зрелищем. Мой отец медленно опускается на колени, зажимая руками зияющую рану в своем животе. Китами с широкой ухмылкой на помрачневшем и застывшем, словно гипсовый слепок, лице, поднимает глаза от своей жертвы.  Мой бедный отец пошатывается на коленях, удивленно смотря вниз и пытаясь удержать свои внутренности, вываливающиеся наружу - видя ужасающий размер раны и обильный поток крови, понимает, что это почти невозможно.


Я закрываю глаза от увиденного, чувствую, как содержимое желудка рвется из меня. Я смотрю на отца, изо всех сил цепляющегося за жизнь, и мои глаза затуманиваются от слез, а с губ срываются рыдания. Китами своим руками уничтожил часть меня, моей жизни, и теперь моя душа вместе со слезами по капле покидает меня.


"Аа, Кларисса". Я скалюсь на Китами, зовущего меня просто по имени. "Именно так выглядит sepukku, но поскольку вы – англичане - не имеете чести, то ваш отец не заслуживает достойной, благородной смерти". Его горящие глаза вновь обращаются к своей жертве - к моему отцу, который поднимает на него взгляд, полный боли и замешательства.


"Что?" Отец едва способен говорить, кровь, покрывшая его губы, пузыриться, когда он еле слышно шепчет: "Что мы сделали, почему вы убиваете нас?”


"Что? Прибыв сюда - на эту землю, вы подписали себе свой собственный смертельный приговор, сэр Реджинальд. Сэр... " Китами плюет на  моего отца. "Вы - бич этой страны, вы и ваша Британская империя, а такая зараза должна быть уничтожена".


Несмотря на то, что я помещаю себя в пределы досягаемости этого безумца, я мчусь к  отцу. Слезы заволакивают мои глаза и, возможно, так даже лучше. Он оседает мне на колени, едва дыша, в то время, как его жизненные силы уходят вместе с кровью, которая истекает в постоянно-расширяющуюся лужу, образовавшуюся вокруг его ослабевшего тела. Я не отваживаюсь взглянуть на рану, ибо  знаю, что почти наверняка  потеряю сознание, как только сделаю это.



"Отец", -  шепчу я. Что я могу сказать о своей  жизни с человеком, который воспитал, любил и направлял меня? Последняя пара лет была особенно тяжела после того, как мать покинула нас, скончавшись, но он сделал всё, что мог, что было в его силах, не отдав меня на воспитание няньке или гувернантке.  Он исключительный человек, и не в коей мере не заслуживает подобной смерти.