Суетливое метание в четырех стенах, шум выдвигаемых ящиков, шорох перекладываемых бумаг — и Зина протягивает мне толстенную амбарную книгу с искусно выполненным заголовком: «Истинные чувства». Я принимаю рукопись, обещаю непременно вернуть по прочтении и погружаюсь в уныние, предчувствуя скорую пытку.
— С кем Лена еще поддерживала отношения?
Девушка лихорадочно соображала, закатив глаза под потолок.
— Не знаю… Даже не знаю, что вам и ответить. Леночка жила очень замкнуто, много читала, воспитывала Сашу и еще… мы часто говорили с ней о Боге…
Меня разобрал смех, и, лишь собрав всю волю в кулак, я смог подавить начинающуюся истерику. Я вспоминал смеющееся лицо на портрете, и, провались я на месте, это лицо никак не могло принадлежать мрачной богопослушной затворнице. Я ощущал, что с самого начала меня очень умело водят за нос.
— Так неужели, кроме вас, ей никто не был близок?
— Была… Была одна преподавательница. Из университета, где училась Леночка.
— И кто же эта преподавательница? — На этот раз от собственного бессилия я рассмеялся.
— Тамара Ивановна Белецкая. По литературе. Леночка часто навещала ее. А однажды брала меня.
— И вы помните адрес? — наседал я.
— Конечно… Точнее… — путалась монашка. — Какая улица, дом… Совсем не знаю. Но расположены… Сейчас я объясню.
Перед уходом я осмотрел газовую плиту, находящуюся в том же помещении за занавеской, и дверной замок. Аналогичные замки без труда открываются гнутым гвоздем. Зина наблюдала за мной с нарастающим волнением.
— Вы… Вы сомневаетесь, что с Леночкой произошел несчастный случай? — Один-единственный вопрос робкой пташкой спорхнул с ее дрогнувших губ. Но и его я оставил без ответа.
Эти небольшие дворики забытых провинциальных городов словно скопированы друг с друга. Не сопротивляясь течению времени, они преображаются в ногу с ним. Могучие полувековые деревья срубаются с завидной оперативностью, и на смену живой зеленой стене вырастает стена железобетонная — гаражей и мелкооптовых складов. Лишившись опеки тяжелых благоухающих крон, печально складывается судьба этих маленьких тихих двориков: приземистые двухэтажки, детские площадки, беседки отживающих свой век стариков и старух выглядят особенно жалко на фоне растущих каменных джунглей.
Необратимо ушли в прошлое времена, когда дворики эти считались вполне мирными: потасовки местных мальчишек воспринимались как ЧП и становились темами экстренных педсоветов в школе. Теперь эти дворики облюбованы для разборок криминальными авторитетами, отстреливающими своих конкурентов и игнорирующими милицию.