Вот с фигурой ему не подфартило. Плечи — узкие и обвислые, зад — худосочный и костистый. Однако мужчина изо всех сил пытался компенсировать несовершенства своей фигуры. Он был облачен в светлый элегантный пиджак и черную шелковую рубашку с алмазной заколкой на вороте. На руке — перстень, всего один, разумеется, золотой, с аккуратным бриллиантом, который хотя и не сразу бросался в глаза, но и не обратить на себя внимания не позволял. На запястье — золотые часы «Ролекс». Пусть его щеки еще не налились здоровьем, как спелое яблоко, а худые ягодицы вовсе затерялись в штанах свободного покроя, была вещь, роднящая его с кругом новых хозяев, — аккуратное умиляющее брюшко. И деньги. И пренебрежение к тем, кто стоит на ступеньку ниже.
— А это мой муж, — без тени смущения объявила Светлана, коротко взглянув на вошедшего человечка. — Он слишком поглощен своими делами, чтобы замечать, что происходит вокруг. Он даже производит впечатление, будто он не от мира сего. Но ему это можно простить…
Смуглый чернявый человечек молчал, внутренне кипя от злости.
— …ведь у Олежки, кроме нескольких СП, респектабельный клуб для состоятельных людей и ряд ночлежек и столовых для нищих.
— Заткнись! — тонко, по-щенячьи рявкнул г-н Пастушков. — Лучше ответь, что этот человек делает в твоей постели!
Госпожа, засмеявшись непристойно громко, поползла по своему ложу в направлении бара. При этом она отнюдь не пыталась скрывать от посторонних глаз свои прелести.
— Моя жена пьяна как сапожник! — с маниакальным возбуждением продекламировал г-н Пастушков, едва не встав в позу. — Пойдемте-ка, господин хороший, думаю, мы уладим интересующий вас вопрос. Кстати, как вам такое обращение? — добавил он с сарказмом.
— Без разницы.
— Все быдло вздумало называть друг друга так. Почуяли себя цивилизацией, — ядовито заметил он напоследок и стремглав покинул спальню своей жены, выворачивая ступни чуть ли не на девяносто градусов.
Но прежде чем последовать за ним, я сунул Светлане свою визитку. Она пьяно хихикнула и поцеловала ее.
Я оказался в просторном зале с такими же холодными стенами под мрамор. Несмотря на то что стемнеть еще не успело, здесь мерцали электрические свечи в канделябрах причудливых форм. В дальнем конце зала, выложенный настоящим черным мрамором, брызгал огненными искрами камин. Напротив него находились два массивных кожаных кресла.
— Присаживайтесь-ка, господин хороший, — небрежно пригласил г-н Пастушков и стремительной походкой оловянного солдатика проследовал к бару, расположенному в мраморной нише. В то время как ноги его взмывали чуть ли не на уровень пояса, руки оставались плотно прижаты к бокам. — Что предпочитаете в это время суток — джин, виски, чинзано?