— Ты должна войти в мое положение. У меня творческий кризис. Оттого и запой.
— А что было неделю назад?
— Противоположное. Презентация моей новой книги. Она вот-вот поступит на прилавки.
— Как и все остальные… Покажи мне хоть одну! А то, что ты цитируешь мне в пьяном виде, похоже на бред шизофреника!
— Темнота! Дерёвня! Я не виноват, что тебя невозможно приобщить к прекрасному!
Свидетелем столь жаркого диалога я стал, переступив порог семейного общежития. Дебелая колченогая женщина в новой кожаной куртке, настолько дорогой, насколько и безвкусно смотрящейся на ней, сразу же приковала мое внимание. От возмущения круглое, подобно полной луне, лицо ее пошло густыми багровыми пятнами. Помада цвета морковного сока и коричневые тени на веках довершали картину торжества безвкусицы. Крупные кудри свежей завивки, образующие своеобразный шлем на голове женщины, делали ее похожей на барана. Спутником был изящно сложенный мужчина от тридцати до пятидесяти с руками карточного шулера и лицом брачного афериста. Оправдываться перед женщиной доставляло ему истинное наслаждение. С уст мужчины не сходила улыбка ловкого соблазнителя.
— Почему этот человек так на тебя смотрит?! — воскликнул мужчина, одарив меня широким жестом. — Он твой приятель?
— Что ты, дорогой…
— Так в чем же дело?!
Я выступил вперед:
— Мария Семина?
— Д… да, а что… ну…
— Вы с ней знакомы?! — с театральной напыщенностью вновь закричал мужчина, обращая на меня остекленевшие от беспробудного пьянства глаза и дергая острым сизым носом. — А ты, презренная, уверяла, что одинока! И из-за тебя я бросил жену и троих маленьких детишек, которые до сих пор зовут своего папу!
Он вырвался из объятий Марии и сломя голову выскочил на улицу. Но, не имея намерения исчезнуть навсегда, был скоро выловлен женщиной и отягощен ее тушей, в слезных уверениях повисшей на его хрупкой аристократической руке.
Остыл мужчина не сразу. И покуда я их видел, он продолжал читать горячую мораль, самыми распространенными обращениями в которой были «публичная девка» и «неблагодарная нимфоманка».
Я сплюнул с досады и направился к столу бульдогообразной вахтерши. Но цербер уже атаковала меня, с пеной у рта возопив: «Не позволю!» С грехом пополам мне удалось убедить старуху, что моя миссия положит конец затянувшемуся разврату. После чего я был допущен к телефону в ее конторке. Своим звонком я побеспокоил Наталью Заступину. Нет, она меня не забыла, даже сразу признала по голосу. Видать, тоже одинока, как и сестра до недавнего времени.
— К сожалению, я не застал Марию. — Я начал повторять байку, родившуюся экспромтом, но действующую пока безотказно. — А мой поезд скоро уходит. Не скажете, вы часто видите ее?