Наверху что-то упало, по лестнице загрохотали тяжелые торопливые шаги. Я вжался в стену. Мимо пронесся гуталиновый ветер. В сером уличном свете он обернулся сутенером Вальки Гуляевой. Он не заметил меня. Рослый мужчина в грубой кожаной куртке, широких джинсах и армейских ботинках стремительно уносил ноги. Я поднялся наверх.
— Тебя ждал. Такой же алкаш, — встретила меня жена Семушки Кирпичикова. Когда-то она была красивой женщиной, но изнурительная работа, воспитание детей и беготня за неверным супругом превратили ее в склочную истеричную бабу.
— Спасибо тебе, — с чувством произнес я.
— Сдалось мне твое спасибо! — взвизгнула она и захлопнула дверь.
Я взглянул на предмет, брошенный тем, который сегодняшним утром рассыпался передо мной в благодарностях и считал своим корешем. Вот и вся любовь! Это был кусок арматуры, перемотанный у одного конца изолентой. Для удобства. На рукоятке могли остаться отпечатки пальцев. Я взялся за другой конец и занес орудие несостоявшегося покушения в квартиру.
Вскоре пришел Иванов. Я его не ждал, но оказалось, что он не помнил вчерашней размолвки и явился как ни в чем не бывало. Правда, на этот раз он был без авоськи и о своих семейных неурядицах не распространялся. Только провел ладонью по плешивой яйцевидной голове, брезгливо подул на лацканы своего мятого заношенного пиджака.
— Перхоть, — констатировал он. — А на какие тут шиши шампунь нормальный купишь? Так и приходится хозяйственным мылом.
Выругался от души и перешел к делу:
— Шлюха твоя на вопросы отвечать отказалась. Говорит, если вам надо, все равно посадите. Кто бы спорил. Зато я имел приятную беседу с ее сутенером. Мы его напрягались, искали, а он, оказывается, и сбегать-то никуда не собирался. Сидел преспокойненько в камере. Его за два дня до смерти Мишукова на хате взяли, групповой грабеж, сопротивление при задержании, короче говоря, скоро по этапу отправится. Сам понимаешь, алиби на момент убийства сторожа у него непробиваемое. Тут еще мальчишка в деле объявился, только воду мутит. Будто бы его как свидетеля похитили, но мне так думать не хочется. Сбежал, да и все. Мало ли их бежит?
— Мальчиком тоже ты занимаешься? — спросил я.
— Бог миловал, — облегченно вздохнул Иванов. — В управе дела как-то мудрено объединять собрались. Мальчишку и, кажется, его мать. Мне главное проститутку расколоть, что она деда порешила. Усложнять ни к чему, и так голова трещит.
— А кто занимается мальчиком и его матерью?
— Дай вспомнить. — Иванов сосредоточенно изучал свои руки с обкусанными до мяса ногтями. — Интеллигентик один вшивый, Голубев Валерий Игоревич. Советую познакомиться, у него тоже язык без костей и фантазер отменный.