Если она и сейчас ерзала, то наверняка от нетерпения поскорее избавиться от моего общества.
— Да нет же, что вы ко мне привязались?!
— Теперь напрягите память. Вспомните кражу Александра Солонкова.
— С чего бы мне ее вспоминать? — огрызалась Мария. — Я узнала, что его посадили, гораздо позже. Когда это случилось, я уже была замужем и не общалась с подругами.
— Удивляетесь вы или нет, но ваше замужество мне тоже интересно. Ведь вашим первым мужем был… Побер?
Марию всю скривило, словно ей насильно всыпали в рот стрихнин.
— И что с того?! Он тоже в этом замешан?! Вот только мне нет до этого никакого дела. Он мне давно не муж.
— Меня интересует…
Но оказывается, сам того не желая, я наступил на больную мозоль.
— Если хотите знать, он всегда засматривался на нее. Даже когда ухаживал за мной. Грязный, низкий кобель!
— Он кобель, она самка, — пробурчал я. — Какую же роль вы отводите себе?
— Не смейте меня оскорблять! Я порядочная женщина! — воскликнула Мария с праведным гневом.
— Как звали вашего первого мужа? — перебил я.
И она сказала мне это. Короткое сочетание имени и фамилии, швырнувшее меня в прострацию. Но Мария была слишком ненаблюдательна, чтобы заметить мое состояние. А по большому счету, оно ее вовсе не интересовало. Выталкивая меня за дверь, она продолжала о своем. Надежда, сквозящая поначалу в ее интонации, сменилась уверенностью.
— Вы ведь сдержите свое обещание? Да, да, я вам верю. Вы же благородный человек. Благородный, благородный, я знаю.
Дождавшись моего молчаливого кивка, женщина облегченно вздохнула и полными любви глазами обвела свою маленькую комнатку. Взгляд ее не остановился на старом шкафу, скрипящем, вытертом диване, замызганном зеркале. Было другое, ради чего стоило теперь жить: ковер, телевизор, мягкая мебель, натуральная шуба и предел мечтаний — своя, пусть и однокомнатная, но уютная квартирка с телефоном, балконом и окнами во двор.
Да, еще дети…
Из «офиса» я сделал несколько звонков. Сначала в детский дом. Жанна Гриневская сообщила, что о Саше Стрелкове у нее до сих пор нет никаких известий, и я в свою очередь тоже не смог ее особенно обнадежить.
— В любом случае будем поддерживать связь, — сказал я.
— Будем, — вздохнула она.
В ее голосе пробивались нотки отчаяния. Честно говоря, я не ожидал, что эта красивая деловая женщина способна так глубоко переживать. Тем более речь шла о чужом ребенке, и знала его Гриневская всего лишь два месяца.
Иванов недовольным сонным голосом поведал мне, что среди клиентов Вальки Гуляевой никогда не было человека с внешностью навестившего меня лжесутенера и что отпечатки пальцев, снятые с куска арматуры, принадлежат недавно освободившемуся Александру Петровичу Солонкову. Также он мне подсказал, по какому телефону я смогу связаться со следователем Голубевым. Я позвонил, и Валерий Игоревич мягким интеллигентным голосом выразил желание непременно со мной встретиться. Но прежде чем навестить его, я решил совершить еще один малоприятный визит.