— Ничего подозрительного там не было, — ответил Голубев. — Но почему-то прокурор взял дело под свой личный контроль. Вот так все и расстарались.
Я догадывался, кто приложил здесь свою руку, оставалось лишь непонятно, что двигало моим школьным приятелем, ведь согласно одной из моих версий он, напротив, должен был быть заинтересован в скорейшем сворачивании расследования.
— В самом начале вы сказали, что дело в моем раскладе вам кажется откуда-то вырванным, — произнес я. — Действительно, конец нам пока неизвестен. Зато начало… Мне кажется, что эта история имеет свои корни в прошлом. В том времени, когда Александр Солонков обчистил квартиру Пастушковых. Как уверяют сами потерпевшие, склонности к воровству у него не было. Зачем же абсолютно нормальному человеку забираться в чужую квартиру? Значит, там хранилось что-то, представляющее для него или для кого-то из его близких особенную ценность. Допустим, какая-то важная улика, — упоенно размышлял я вслух. — Тогда становится ясным, почему Олег Пастушков отказался сообщить мне что-либо определенное по этому делу. Александр же перед арестом мог передать эту вещь своей невесте, и Лена Стрелкова все это время шантажировала счастливую семейную пару. За это ее в результате…
Голубев, выслушав мои домыслы, укоризненно покачал головой.
— Хотите, сообщу еще одну подробность? — спросил он. — Лена Стрелкова работала в библиотеке, и ее зарплаты едва хватало, чтобы сводить концы с концами. А умерла она вообще нищей. У нее не было ни счета в банке, ни сберегательной книжки, а в кошельке денег осталось, чтоб только пройтись до булочной. Вот и весь ваш шантаж… — с горечью закончил Валерий Игоревич.
Я ощутил внезапный приступ тошноты.
— Так каким же будет ваш ответ? — выдавил я, пятясь к двери.
— А что вы хотите услышать? Позвоню домой, пусть не ждут к ужину, — ответил Голубев. Затем подозрительно быстро уселся за стол и протянул руку к телефону.
Неприятности подстерегают нас повсюду. Находясь дома, можно обвариться крутым кипятком или сунуть пальцы в розетку, очутившись на улице — принять на макушку неведомо откуда залетевший кирпич или вступить в тесный контакт с асфальтом под шинами двадцатитонного грузовика. Это может произойти в далекой Америке, среди небоскребов и неоновых витрин, а может в вашем родном дворе, в ближайшем соседстве с оседающими халупами и мусорными контейнерами. Сверкающая иномарка, рванувшая от подъезда, с ног до головы окатила меня ржавой водой из-под благородных колес. Но дело на этом не закончилось. Двое мордоворотов выскочили из машины, схватили меня и затолкали внутрь.