— Ну, и отлично!.. — Лидсней допил свой стакан и бумажной салфеткой вытер руки. — Вы сумеете убедиться в том, что ваше мнение обо мне ошибочно. Но, дружище, ведь для того, чтобы писать, я должен, так сказать, проинтервьюировать вас.
— Что это значит?
— Ну, переговорить с вами, узнать все подробности: что с вами здесь случилось и все дальнейшее.
— Это правда, — пробормотал Хепвуд. — Как же это сделать?
Лидсней на минуту задумался, словно вспоминая что-то. Затем предложил:
— Знаете что? Для разговора с вами мне надо выкроить часок времени, не больше. Сегодня и завтра у меня полно дел. Наша делегация — я ведь здесь не один! — уезжает послезавтра. Теплоход отплывает в три часа дня. С утра я буду свободен. Приходите ко мне часов в двенадцать. Мы побеседуем, и я запишу все, что надо для будущей корреспонденции. Согласны?
— Согласен, — ответил Хепвуд. — Постараюсь прийти. Как вас найти?
— Очень просто. Гостиница «Черноморская», 2-й этаж, комната 13.
Хепвуд поморщился.
— Тринадцать? Плохая цифра.
Лидсней рассмеялся.
— Чепуха! Я не суеверен. Приходите, буду ждать. Всего хорошего.
Лидсней в знак приветствия помахал рукой и пошел из павильона. Хепвуд допил начатую бутылку нарзана и, лавируя между столиками, тоже пошел к выходу. На пороге он почему-то обернулся и оглядел посетителей. В шумной толпе мелькнуло знакомое лицо. Невдалеке от выхода, у высокого круглого столика, стояла девушка, которую Хепвуд дважды видел на пляже: один раз вместе с ее отцом — пожилым человеком с черными очками, она ему выбирала место, а другой раз среди поющей молодежи. Да, да, именно ее он задел плечом, когда подходил к Лидснею на пляже. Сейчас девушка с видимым наслаждением пила ароматный сок. Она стояла вполоборота от Хепвуда и не глядела на него. Но он видел ее хорошо, очень хорошо, видел в третий раз.
Впрочем, мало ли людей сталкиваются друг с другом в этом курортном городе, где вся жизнь проходит на пляже, в парках и на улице... А в павильоне «Прохлада» ежедневно толпятся сотни людей...
Хепвуд хмуро шевельнул бровями, вынул из кармана курительную трубку и вышел на улицу.
Таня Сергиевская продолжала пить. Она очень любила томатный сок.