Далее сообщалось, что химики еще не выяснили, каким именно ядом был отравлен мистер Барстоу. Словом, я не прочитал решительно ничего интересного, за исключением острого замечания в адрес доктора Брэдфорда о его ошибочном диагнозе.
Я уже собирался перевернуть страничку, когда отворилась внутренняя дверь и на пороге возник управляющий конторой.
– Мистер Гудвин, сюда, пожалуйста!
Я вошел в просторную светлую комнату с двумя большими окнами и дорогой обстановкой. За столом сидел гладко выбритый мужчина с седыми волосами. Хотя размеры он имел внушительные, но тучным не выглядел. У него было оригинальное выражение лица. Одновременно и веселое, и испуганное. Будто ему рассказали нечто смешное и в то же время страшное.
– Вот этот человек, сэр.
Кимболл быстро обратился ко мне с вопросом:
– Что вам нужно от меня?
– Ниро Вульф в одиннадцать часов приглашает вас к себе.
– Господи помилуй! – Его лицо засияло улыбкой. – Кто он такой, этот Ниро Вульф? Английский герцог или что-нибудь подобное?
– Не торопитесь. Сейчас я все объясню, мистер Кимболл. В воскресенье, четвертого июня, на поле для гольфа скоропостижно скончался Питер Оливер Барстоу. Это вам известно. В четверг, восьмого июня, вы уехали в Чикаго, а одиннадцатого были опубликованы результаты вскрытия тела усопшего. Вы о них знаете?
– Ну вот! Так я и думал! Не успел вернуться, как сразу же начались неприятности. Да, знал. Мне писал мой управляющий Блейн.
– Так вот, в половине двенадцатого к вам придет представитель властей, дабы побеседовать по этому поводу.
– Ну и что? Какое отношение имеют ко мне басни про яд, стальную иглу, клюшку и прочую чепуху?
– Это вовсе не чепуха, сэр, – возразил я. – Барстоу действительно отравили ядом, попавшим в его тело через стальную иглу, вмонтированную в клюшку для гольфа.
Кимболл слушал меня нахмурив брови.
– Если вы помните, у первой лунки мистер Барстоу играл вашей клюшкой?
– Возможно… возможно… Что-то припоминаю…
– Мистер Кимболл, – вмешался управляющий, – не надо торопиться, сперва все обдумайте…
– Нет, Блейн. Мистер Барстоу действительно воспользовался моей клюшкой. Но ведь меня и его ничего не связывало. Мы едва были знакомы, разве только на площадке для гольфа встречались. Наверное, у меня будут теперь неприятности?
– Пожалуй, кое-что похуже неприятностей, мистер Кимболл, – сказал я. – Полиции пока не известно, что Барстоу играл вашей клюшкой. И главное, об этом не известно прокурору. Но зато он точно знает, что отравленная игла вылетела из ручки клюшки при ударе у первой лунки.
– А что они, по-вашему, сделают, когда пронюхают обо мне?