– Сейчас мы здесь одни, группа профессора в Секторе, – начал Алехин. – Можно спокойно поговорить. Что вы знаете о работе этого центра? Об исследованиях?
– Они в Секторе рыщут, а потом посылки в Москву отправляют. Всегда по одному и тому же адресу. Вот у меня и наклейки, чтобы всякий раз от руки не писать. И всегда посылка после возвращения из Сектора.
– Никогда не бывало, чтобы адрес другой?
– Никогда…
– Странно. У меня есть информация, что отсюда отправлялись посылки и по другим адресам.
Завхоз снова задергался. Он воспринял слова Алехина как обвинение.
– Товарищ капитан, я не вру, я ж всей душой… Я только посылки на почту…
– Да я понимаю, не волнуйтесь, – вяло махнул рукой капитан. – Проверим почту. А вот как бы узнать, что у Баргозова в кабинете хранится? Нет ли там таких… с чем бы сравнить…
Алехин замялся. Ну как спросить безграмотного пьяницу, нет ли признаков того, что Баргозов продолжает опыты по синтезу биотина? Да завхоз и слов таких не поймет.
– Вот он вернется сегодня из рейса, Баргозов-то, я приду к нему в кабинет, – предложил Николай Петрович, – мусор из ведер вытряхнуть, прибраться. Но он всегда следит за мной, глаз не спускает, пока я не уйду. Разве что содержимое ведерок могу предъявить. Да там всегда одно и то же. Бумажки драные, и тех мало.
– Бумажки? Хорошо, пусть будут бумажки. И позвоните мне, когда группа возвратится. А я пока что съезжу на почту, попробую выяснить насчет посылок. Ваша задача – разузнать, чем занимается профессор, помимо походов в Сектор.
Тут тусклые глазки завхоза заблестели.
– Вот тут я вам точно могу сказать! Я человек конченый, понятное дело, безграмотный и неученый, но как завхоз я в отходах смыслю! Мусорные-то ведра у Баргозова сейчас пустые! Раньше, когда центр в полную силу трудился, чего только ни выбрасывалось! Уж такие бывали заковыристые штучки! А бумаги сколько! Я по три раза корзины в баргозовском кабинете опустошал! По пять упаковок бумаги за день требовалось! А сейчас? Сейчас же ничего он не выкидывает, только после похода в Сектор грязи немного бывает. Ну, или там колбы треснутые, какая-то электрическая дребедень, которую они в приборах меняют после Всплеска. Однако что точно, так уж точно: мусорные ведра выношу раз в четыредня, точнехонько после выхода в Сектор. А в прочие деньки ведра пустуют! Ничего профессор не делает, даже бумагу на записи не изводит. Потому что иначе бы он мне велел хоть иногда пачку бумаги приносить.
Алехин нашел Шартьева и сказал, что сгоняет в город на «Фердинанде». Сперва заскочил в гостиницу; там капитана отозвал знакомый администратор и многозначительно сообщил: