И Ольга почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Светлый плафон закружился над головой, вдруг стало темно, будто наступило затмение.
«Розы, бордовые розы!.. Как он мог принести их сюда?.. Эти розы».
Терпкий запах нашатырного спирта и голос Маши вернули ее к реальности.
— Что с вами, Ольга Васильевна? Вам лучше?
— Машенька, она, наверное, перетрудилась на кухне. С утра газ не выключала. Оленька, тебе лучше?
— Да, спасибо. Мне хорошо, — слабым голосом произнесла хозяйка, — нет, не надо мне помогать Все в порядке… Извините…
Алексей стоял в углу, словно искал у стен защиты. Ольга заметила, он был бледен, как полотно.
Обед начался чинно и спокойно. Юрий Михайлович произнес несколько тостов, довольно отвлеченных, поскольку это было первое знакомство, а не официальная помолвка.
Академик вспоминал расхожие мудрости, приписываемые находчивым грузинам, а все присутствующие делали вид, что им очень весело.
— …А теперь я предлагаю выпить за верных мужчин и неверных женщин!
Шампанское искрилось в бокалах. А Маша укоризненно посматривала на отца, поскольку тост был явно не к месту. Но Юрий Михайлович не замечал недовольных взглядов дочери Он с неубывающим аппетитом поглощал одно блюдо за другим.
— Ах, какая рыбка, Оленька! А салат, салат — просто клад! Как, Машенька, стишок?
— Очень мило… — Маша натянуто поддерживала разговор отца.
— А вы что же не кушаете, молодой человек? Оленька, положи ему вон тот кусище утки!
— Спасибо…
— Нет, нет. Уж не обижайте, — он сделал большой глоток и с удовольствием запил соком. — Так чем же занимается молодой человек?
— Он поэт, папа, — ответила за «молодого человека» Маша.
Ольга заметила, как Алексей укоризненно взглянул на невесту и вспомнила, что он всегда терпеть не мог, когда кто-нибудь пытался что-то делать за него… Обед становился интересным.
— Ах, поэт. А я тут, в вашем присутствии, позволил себе срифмовать… Покорнейше прошу извинить. Может быть, Алексей — человек Божий, прочтет нам что-нибудь из своих творений?
— На этот раз прошу извинить меня… Я не читаю за обеденным столом, — ответ прозвучал безапелляционно, но вежливо.
— Так, так… А не испить ли нам «зефировки»? Чудный, знаете ли, напиток.
— «Зефировки»? — Маша недоуменно смотрела на отца.
— Да. Неси, дочка, графинчик.
Дочка была явно недовольна, но послушалась. Она извлекла из бара литровую лабораторную, закупоренную притертой пробкой, бутыль с красноватой жидкостью и отлила часть содержимого в графин.
— Пожалуйста.
— Ну-с, Алексей — человек Божий, испробуем? Это чудо изобрел мой коллега академик Зефиров в годы легкомысленного аспирантства. Рецепт оригинальнейший, для непосвященных — поистине эзотерический. Сорбция, десорбция… — в рюмках красиво переливался напиток. — А исходные компоненты полезнейшие: чистый спирт, клюква и глюкоза.