— Ты кто?
— Пану не надо горячиться.
— Это ты мне вчера стерву подставил?
— Пусть пан не ругается.
— Это ты меня вчера травил? Я тебя, сука, сейчас пристрелю!
— Пану не надо беспокоиться. У пана нет пистолета.
Хлопнул себя Кабалава по боку — пустая кобура. Рванулся встать. Упал.
— Я же говорю: пусть пан успокоится. И пусть пан не спешит уходить. У пана нет в кармане партбилета и удостоверения НКВД.
— Где они?!
— Партбилет пан пропил. А удостоверение НКВД продал польской разведке.
— Гр-р-р-р, — рычит Кабалава.
— У пана выбор. Пан Кабалава может доложить пану Берии, что пьянствовал всю ночь с курвами и рассказывал секреты пана Берии…
— Ничего не рассказывал!
— Рассказывал. Только забыл. Рассказывал, сколько у пана Берии в пятом вагоне девок, как их зовут и как пан Берия с ними Ленина изучает… Любимая работа — «Материализм и эмпириокритицизм».
— У-у-у-у, — воет Кабалава.
— Еще пан Кабалава может обратиться в милицию и рассказать, что он тут вчера про пана Сталина рассказывал…
— У-у-у-у…
— А теперь иди, пан Кабалава. Если хочет пан живым остаться, пусть приходит завтра, я пану фотографии подарю, на память… Интересно пан время проводил… Пусть приходит пан завтра, может, общий язык найдем, может быть, панский партбилет отыщется.
— Пистолет отдай. Как я без пистолета вернусь?
— Пусть пан пистолет забирает. Только он без патронов. И не панский это пистолет. Это пистолет убитого в Грузии милиционера.
— Чужой, с убитого, не возьму.
— Тогда пусть пан ходит с пустой кобурой. Пока подчиненные паны внимания не обратят. Пусть пан Кабалава выбирает. Может пан без пистолета ходить или, пока, — с чужим. Как пану нравится. Если хорошо пан вести себя будет, мы посмотрим, — может, под вагонами панский пистолет найдем… Может, в каком мусорном ящике панское удостоверение НКВД разыщется.
— Не могу идти. Мой заместитель доложит, что меня целую ночь не было.
— Не доложит. Иди.
День и ночь в работе Лаврентий Павлович Берия. Рядом с кабинетом оборудовали ему комнату отдыха: ковров настелили, тахту поставили, сосновые щиты на окнах бархатом занавесили. Он туда на несколько минут — отвлечься от дел. И снова за дела.
— Але. Товарища Сталина. Товарищ Сталин, мы планировали моим заместителем назначить товарища Аказиса.
— Да, мы так с тобой, Лаврентий, и договорились.
— Товарищ Сталин, его нельзя назначать моим заместителем.
— Почему, Лаврентий?
— Он в окошко прыгнул.
— А разве того, кто в окошки прыгает, нельзя назначать твоим заместителем?
— Он с самого верхнего этажа, товарищ Сталин.
— Видишь, Лаврентий, как тебя люди боятся, от тебя в окошки прыгают. А меня никто не боится. От меня никто в окошки не прыгает.