— Ну, не знаю, — осклабился Аэк.
— А-а-а, это слово, наверное, имеет какой-то скрытый смысл, — догадался титан.
— Да, — ответил Аэк. — Не все слова являются приличными. Некоторые вещи нельзя называть своими именами.
— Надо же, — нахмурился титан, — цивилизация не успеет зародиться, как речь переполняется жаргоном. И что же в твоем языке означает слово «пром»?
Аэк, усмехнувшись, ткнул пальцем в сторону сатира, сидевшего на валуне, вульгарно расставив ноги:
— То, что болтается у него между ног.
— Кха! — кашлянул сатир. Морда его напряглась.
Титан недовольно спросил:
— Почему, собственно, так? Почему нельзя сказать проще? Ну, например, детородный орган.
Аэк весело фыркнул и ответил:
— Детородный орган — неприличное слово. Женщины обижаются.
— Гм, надо же, — протянул титан. — Если это действительно так, то можешь использовать вторую часть моего имени. Она звучит «Ет».
Аэк поперхнулся и, сдерживая смех, заметил:
— А это слово означает запах газов, испускаемых задним местом.
— Кхм-м-ма! — задушенным голосом произнес сатир. Глаза его вылезли из орбит от еле сдерживаемого напряжения.
— Не понимаю, — раздраженно сказал титан. — Почему нельзя дерьмо назвать просто дерьмом. Что здесь такого?
— Неприлично, — пожал плечами Аэк.
— Ладно. А что ты скажешь насчет третьей части моего имени? Она звучит так — Ей.
Аэк, сдерживаясь из последних сил, ответил дрожащим голосом:
— А это слово означает кучу дерьма. И ничего больше.
Титан с тихой яростью в голосе поинтересовался:
— Выходит, что мое полное имя — Прометей — в вашем ханжеском языке звучит так: «детородный орган, торчащий в вонючей куче дерьма»?
Сатир вдруг взревел диким хохотом и, опрокинувшись на спину, сам упал с валуна на землю. В воздухе замолотили его задранные вверх копыта. Аэк тоже смеялся, давясь и всхлипывая.
Не смеялся только титан. Он медленно поднимался, вытягиваясь во весь свой гигантский рост. Лицо его почернело от гнева, глаза искрились злобой, а кулаки сжались в два больших и тяжелых шара.
Он сделал длинный шаг и оказался рядом с сатиром. Его рука поймала одно из копыт. Миг — и сатир оказался вздернутым над землей. Еще мгновение — и туша сатира после раскрутки над головой титана унеслась с громким свистом в сторону опушки леса. Спустя несколько секунд послышался шум ломаемых ветвей и тупой удар, похожий на звук, что издает тяжелое копье, вонзаемое в ствол крепкого дерева. Лес тут же наполнился вороньим карканьем. Видимо, птицы, мирно отдыхавшие на дереве, совсем не ожидали случившейся подлости и теперь шумно выражали свое недовольство.