Аэк, ставший свидетелем гнева титана, тут же прекратил смеяться. Но это его не спасло. Сделав два шага, Прометей переступил через костер и без замаха коротко ткнул своим здоровенным кулачищем в левую скулу Аэка. Сознание тут же покинуло человека, и он уже не видел, как его зад оторвался от земли, а тело проделало трехметровый полет над поляной, приземлившись в итоге на мягкий мох, который клочьями разлетелся в стороны, так как моментальная остановка летящего предмета не предусмотрена законами физики. Ни в период полета, ни во время приземления Аэк ничего не чувствовал и не слышал. Сума его развалилась, и на траву высыпались некоторые предметы. Самыми ценными из них были: небольшой кремневый нож с деревянной рукояткой, праща и дохлый одноглазый заяц, добытый ранее во время охоты.
Когда человек пришел в себя, он не стал сразу открывать оба глаза. Он открыл один. Да и то чуть-чуть. Сквозь ресницы Аэк принялся оценивать окружавшую его действительность.
На бревне сидел титан. Он ловко насаживал тушку уже освежеванного зайца на толстую и крепкую ветку. Рядом с Прометеем лежал окровавленный нож Аэка. Солнце плавно катилось куда-то в сторону горного обиталища богов, которым не было никакого дела до того, что у Аэка разламывается от боли голова. Сзади, где-то близко, но не совсем, раздавались заунывные звуки. Аэк догадался, что звуки эти не что иное, как вопли сатира. И, видимо, орет он давно. Потому что хрипит.
— Ну ладно тебе. Ну хватит, — занудно тянул его голос. — Что ты обижаефся? Эй, Прометей! Выдерни меня отсюда, а? Я и так пострадал. Вон, несколько зубов ветками выбил, не все буквы теперь выговариваю. Даже перед хозяином тела неудобно. Влез в целое, а возвращать придется испорченное.
— Сам виноват, — громко отозвался Прометей.
Аэк понял, что гнев титана утих и поэтому ничто ему больше не угрожает.
Он осторожно занял сидячее положение и встряхнул головой. Прометей посмотрел на него и сказал:
— Что, очнулся, мастер приличий? Пойди выдерни сатира из дерева и принеси сюда. Он воткнулся оставшимся рогом в ствол и теперь не может освободиться.
Аэк молча встал на ноги, развернулся и направился туда, откуда долетали вопли сатира.
Тот торчал совсем невысоко над землей. В нижних ветвях могучего дуба зияла прореха, и именно из нее доносились вопли. Аэк нагнулся, пролез под ветвями и, добравшись до ствола, посмотрел вверх.
Выше его головы, крепко обняв ногами толстую ветку, лежал сатир. Копыта его были заплетены в некий хитроумный узел, а заросшая диким волосом рожа уперлась в дубовый ствол. Правый рог крепко застрял в дереве. Аэк спросил: