— Все и так знают, что они совершили, — перебил его Зевс. — Нечего тянуть резину. Перейдем сразу к делу. Так, а где остальные члены суда?
— Заняты различными делами, — ответил Гермес.
— Какими? Посейдон, например?
— Сиренит, — кратко объяснил Гермес.
— Не понял, — удивился Зевс.
— Было бы что понимать, — вмешалась Гера. — Твой братец возле одного из отрогов Апеннин, спускающихся к морю, завис в компании сирен, кои, как известно, сродни нимфам, только в водном плане. В общем, он развлекается с индскими шлюхами.
— И это тогда, когда я позвал его на суд? — возмутился Зевс. — Да как он посмел?!
— А что тут такого? — язвительно спросила Гера. — По сути дела, он занимается тем же, что и ты. Только он — с сиренами, а ты — с человеческими шлюхами и богинями-проститутками.
— А где мой сын Арес? — Зевс перевел разговор в более безопасное русло.
— Про это надо спросить у твоей сестрицы Афины.
— Я не сестрица, я — дочь, — холодно поправила Афина. — Арес лечится.
— И что с ним случилось? — встревожился Зевс.
— Сегодня утром он пристал ко мне с рассуждениями о стратегии. Арес доказывал, что ведение войны нечестными методами всегда приносит успех. Он говорил, что честно войну ведут только идиоты.
— И что ты ему ответила?
— Таким нудным соплякам надо отвечать не словами, а делом. Иначе не поймут. Потому я неожиданно врезала ему ногой в пах, и после этого поинтересовалась, какие методы ведения войны лучше. Особенно для проигравшей стороны.
— И что он ответил?
— Ничего. И еще долго не ответит. Но, думаю, до него дошло. Последний раз, когда я его видела, он прикладывал к ударенному месту холодный булыжник, предполагая, что камень облегчит его мучения.
— Н-да, — задумчиво протянул Зевс. — Все заняты, и у всех какие-то уважительные причины. И что теперь делать? Может, отложить суд?
— Отец, — сказал Гефест, — у тебя решающее право голоса. Этого достаточно. Да и проблема не является слишком важной. Предлагаю быстро разобраться с ней и разойтись по делам.
— А ведь ты прав! — воскликнул Зевс. — Ну-ка, Гермес, продолжай.
Инды, ничего не понимавшие в этой жизненной гуманоидной чепухе, сидели молча и терпеливо ждали. Наконец Гермес объявил:
— Первым рассматривается дело Диониса!
Дионис встал и издевательски раскланялся на все четыре стороны (в том числе и куретам). Гермес спросил:
— Какие будут предложения?
— Взять и расстрелять! — грянул вдруг чей-то трубный бас.
Весь театр вздрогнул, а Аполлон чуть не свалился с кресла. Пошарив глазами по террасам с лавками, Гермес остановил свой взгляд на хоботе Ганеши и понял, от кого поступило предложение. Он обратился к индской трибуне со словами: