— Нашим индским союзникам хочу заметить, что акустика в чаше театра очень хороша, поэтому в дальнейшем нечего так орать! Вы не у себя дома.
— Простите, — извинился за Ганешу Вишну. — Он, знаете ли, военный.
— Ну и что? — спросил Аполлон. — Если ему хочется крикнуть, пусть вставит хобот себе в ухо или еще там куда и орет, сколько захочет!
— Он орет не хоботом, — пояснил Гермес. — Он орет ртом.
— Да-а-а? — удивился Аполлон. — Зачем же ему тогда хобот? По деревьям лазить?
— Это к делу не относится, — сказал Гермес. — А уважаемой индской делегации хочу сообщить, что суд над Дионисом — наше внутреннее дело, так как с Брахмой данный вопрос уже давно урегулирован. Поэтому не надо делать предложений с вашей стороны. Мы сами разберемся.
— Вот-вот, — подал голос Дионис. — Прошу учесть, что во время предварительного следствия я целый месяц отсидел на хлебе и воде в пещерах. Надо засчитать этот срок. И еще к нему нужно прибавить три года, проведенные в компании этих алкоголиков — Кришны и Духа. Я, конечно, люблю выпить, но чтобы так, как эти два ханыги?! Бр-р-р, до сих пор мутит.
— Так что с ним делать? — спросил Гермес.
— Может, это и внутреннее дело, — заметила Гера, — но к умным словам всегда надо прислушиваться. Даже если они приходят со стороны. Поэтому я за то, чтобы расстрелять этого негодяя!
— Дважды! Из реактивного бомбомета! — опять рявкнул Ганеша, но в этот раз тише.
Зевс недовольно покосился в сторону индской скамьи и ворчливо сказал:
— Вам бы только дорваться. Все мое потомство перестреляете.
— Ничего страшного, — успокаивающе произнесла Гера. — Новое настрогаешь. Ты у нас специалист известный.
— Так, хватит трепаться, — громко приказал Зевс. — Сколько он там сидел без алкоголя? Месяц? Пусть еще три посидит. Если потом опять пить станет, закодирую в пещеры лет на десять! Все. Это мое решение. Следующий!
Гермес многозначительно посмотрел на Диониса, и тот, тяжело вздохнув, сел на скамью.
— Надо же, еще три месяца не пить, — сказал он тихо, обращаясь к Прометею. — Ну как же это возможно в публичном доме?
— Я тебе сочувствую, — ответил титан. — Слушай, неужели этот красавчик Аполлон настолько туп, насколько о нем складывается впечатление?
— Ха, — заржал Дионис. — В мире не бывает совершенства. Если ты красив, не значит, что умен. Ну, рисовать он умеет. Ну, поет неплохо и на лире бренчит. И что дальше? Спроси его, что такое альтруизм, и он расплачется от непонимания. Именно расплачется. Другой бы от непонимания в морду дал. А он — нет. Ты, например, сможешь в морду дать?
— Смотря за что и при каких обстоятельствах, — ответил Прометей.