— Вер, неужели ты не хочешь? — спросил Максим, от возбуждения дыша трубой, в которой заткнули выходное отверстие.
— Хочу… но всему своё время, — заявила я, вытащив его руку из-под своей юбки. — Не надо спешить. Так будет лучше…
Если бы Максиму пришло в голову спросить — кому будет лучше от того, что мы целуемся до умопомрачения, а затем в самый острый момент прерываем накатившее возбуждение, я бы не нашлась, что ответить. На самом деле это было иезуитской пыткой и для меня, потому что Макс мне нравился и здорово возбуждал. Но я стойко держала рубежи, видя перед собой большие цели. Если быть до конца честной, то я, пожалуй, даже влюбилась в него. «Движение сопротивления» его напору давалось с трудом.
Моя «неопытность» в сексуальных делах нравилась Максу. Какое-то время он даже думал, что я девственница и поэтому так упорствую, не позволяя ему ворваться в святая святых. Я устроила такой театр, что он стеснялась спросить меня об этом напрямую. Он возился со мной, как с хрустальной вазой, боясь не только сделать неловкое движение, но переживал, как бы ни обидеть меня бестактным словом или вопросом.
Максим привык к девчонкам, из кожи вон лезущим, чтобы заполучить завидного жениха. Глупышки чуть ли ни в первый же раз, оставшись с Максом наедине, показывали готовность номер один, срывая с себя одежду буквально на ходу. Многие считали, что именно бешеный секс — залог успеха. Но я понимала, что это так, лишь в случае, если хочешь заполучить любовника или, как теперь принято говорить, спонсора. Если же ты нацелилась на брак, нужно играть «большую» игру. Но многие девочки, приехавшие из провинции, не были искушенными в делах охоты на мужа, да и растягивать процесс им некогда — хотелось скорее въехать в апартаменты мужчины на жительство. Мне же спешить было некуда. И я растягивала удовольствие, не забывая дать Максу вкусить сладкого, но делала это порционно.
Девчонки, зазывно заглядывающие в глаза Макса, раздражали его. А секс, который они давали, быстрый и феерический, по принципу — всё и сразу, или как теперь говорят «ол инклюзив» — не возбуждал его дальнейший интерес. Это как вкусный торт. Им сначала надо зрительно насладиться. Ты смотришь на него и слюнки текут. И так хочется откусить, а нельзя. Ты ждёшь, пока разрешат. Мучаешься, страдаешь, не спишь ночами. Потом тебе говорят: «ладно, малыш, откуси…» Ты откусываешь кусочек и во рту всё сжимается от удовольствия. Тебе срочно нужно добавить, съесть еще немного, но… тортик убирают в шкаф со стеклянной дверцей, через которую ты видишь предмет наслаждения, но дверку закрывают на ключ. И ты опять ходишь и соблазняешься. Хочешь и страдаешь. Протяни немного руку и дотронься… ан нет, стекло не позволяет получить такое близкое и желанное.