- Доброй ночи, сударыня Жила! - сонным голосом крикнул он. - Доброй ночи!
Человек проспал серые предрассветные часы и проснулся, когда косой луч солнца ударил ему в закрытые веки. Вздрогнув, он открыл глаза и долго озирался вокруг, пока, наконец, не установил связи между событиями вчерашнего дня и настоящей минутой.
Одеться ему было недолго - только натянуть башмаки. Он посмотрел на костер, потом на холм, заколебался, но, поборов искушение, принялся раздувать огонь.
- Не спеши, Билл, не спеши! - уговаривал он самого себя. - Зачем пороть горячку? Взопреешь только, а что толку? Сударыня Жила подождет. Она никуда не убежит, покуда ты будешь завтракать. А сейчас не мешало бы слегка обновить наше меню. Так что ступай и действуй!
На берегу ручья человек срезал тонкий прут, потом достал из кармана кусок бечевки и изрядно помятую искусственную муху.
- Может, спозаранку еще будет клевать, - пробормотал он, закидывая удочку в заводь; а через минуту уже весело кричал: - Ну, что я говорил! Что я говорил!
Катушки у него не было, а терять даром время не хотелось, и он, очень быстро и ловко перебирая леску руками, вытащил из воды сверкающую на солнце десятидюймовую форель. Еще три форели быстро последовали одна за другой, обеспечив ему завтрак. Но когда человек подошел к переправе через ручей, снова направляясь к своему холму, неожиданная мысль поразила его, и он остановился.
- Не мешало бы, пожалуй, прогуляться вниз по ручью, поглядеть, что и как, - пробормотал он. - Кто его знает, какой прохвост может тут шататься поблизости. - И, продолжая бормотать: - Ей-ей, надо бы пойти поглядеть, человек перебрался по камням через ручей, и все благоразумные мысли вылетели у него из головы, стоило ему погрузиться в работу.
Он разогнул спину, только когда стемнело. Поясницу у него ломило, и, потирая ее рукой, он проворчал:
- Ну что ты скажешь! Никак не упомню про обед, хоть ты тресни! Нет, надо взяться за ум, не то чего доброго превратишься в чудака, который постится от зари до зари.
- Самая что ни на есть распроклятая штука эти жилы - про все на свете позабудешь, - умозаключил человек, залезая на ночь под одеяло. Тем не менее и на этот раз он позабыл обратиться к холму с прощальным приветствием:
- Доброй ночи, сударыня Жила! Доброй ночи!
Поднявшись с солнцем и наскоро закусив, человек сразу принялся за дело. Он весь дрожал, как в лихорадке. Добыча, попадавшая к нему в лоток, становилась все богаче, и волнение его возрастало. Щеки его пылали - но не от зноя, а от снедавшего его внутреннего жара, - и он не чувствовал усталости, не замечал, как летит время. Наполнив лоток землей, он сбегал вниз промыть ее в ручье и потом, словно одержимый, тяжело дыша, спотыкаясь и сквернословя, снова бегом взбирался по откосу и опять наполнял лоток.