– Садись, пиши мне речь.
– Ты и сам неплохо выражаешься.
– Сейчас прямо с утра дедушку на абордаж брать буду. Пока тепленький. Чтоб лишнего не нарезать, понимаешь!.. И не упустить ничего. Давай! Погоди, я прикажу пиджак тебе чистый найти.
Гайдар меняет сорочку, стильно подвертывает рукава очередного пиджака и капает кровью на клавиатуру компьютера. В ухе до черта сосудов, кровь бывает трудно остановить.
– Во-во, кровью пиши, – хмуро наставляет Чубайс.
Гайдар выбивает из компьютера текст с выразительной экспрессией деда Гайдара и тестя Стругацкого. О неизбежной анархии. О шоке в Америке и полном пресечении денежных потоков. О торжестве коммунистов в ореоле мучеников и святых борцов за справедливость. А главное – о предательстве и коварстве гнусного триумвирата Коржаков-Барсуков-Сосковец, которые измыслили план: отстранить всеми любимого и незаменимого президента от власти и узурпировать ее, причем грязными руками. А Чубайс заглядывает через плечо и подпрыгивает у телефонов.
В десять утра Чубайс сует в карман этот шедевр в жанре антиутопии и со свистом мчит в Кремль. В пол-одиннадцатого он раскаляется в приемной у бело-золотых царских врат. Брызжет ядреным соком.
Дедушки нет! Зато подтягиваются к краю пропасти олигархи. Полощут воздух комментариями и жестикулируют. Минералкой давятся. Березовский не ест бутерброды.
В одиннадцать Гарант Конституции почтил похмельной особой. Тяжело и недобро смотрит на окружающий мир. Угромождается за стол.
И Чубайса вносит к нему сквозь дверь, как булыжник из катапульты.
– Борис Николаевич!! – хватает он быка за похмельные рога. – Зачем ВЫ отрекаетесь от власти?!
Если слушать Чубайса с закрытыми глазами, возникает черная кожанка и маузер. Так оглашает приговор председатель чекистского трибунала, а за его спиной выстроился расстрельный взвод. Это производит заметное впечатление на подчиненных и оппонентов.
Но если бы в подвале Ипатьевского дома сидел не Николай, а Ельцин, хрен бы они этого царя расстреляли. Он бы их сам выгнал и перешлепал.
– Кто-о – отрека-ается от вла-асти? – пускает он через стол медленный бас, низкий и угрожающий, как танк.
– А вы думаете, они ее вам о-с-т-а-в-я-т? – давит Чубайс, все больше багровея от волнения. По такому признаку Цезарь когда-то отбирал легионеров.
У Ельцина поднимается давление. Ему хочется опохмелиться. Он сжимает над столом трехпалый кулак. Опасный признак: плохо владеет собой.
– Это элементарный расчет на узурпацию власти, – гонит текст Чубайс.
– Мы-ы – не мо-ожем – выи-играть – вы-ы-боры, – вразумительно гудит президент.