– К черту первоапрельские ужастики!! Мы – можем – все!! – срывается Чубайс и хватается за спасительную бумажку. – Пять минут! Пять минут!
И декламирует отчаянно и бешено, как Троцкий в восемнадцатое году, провозглашая Отечество в опасности!
Через пять минут Ельцин впадает в каменную задумчивость. И отрицательно мотает башкой.
– Реше-ение – принято. – (Грох по столу!)
И тут – телефон!!! —
– Борис Николаевич, простите, Белый Дом на проводе. С вами хочет говорить Билл Клинтон.
Достал его Пикеринг.
Заметьте, в Вашингтоне четвертый час ночи. В этот час принимаются роковые решения. Можно представить себе человека, которого будят в три ночи и говорят, что вот сейчас он может решить судьбу России. Такой человек бывает возбужден, резок, даже неадекватен, и спросонок может пообещать что угодно.
Мы не располагаем точной информацией о том, что именно сказал Клинтон Ельцину в ту незабываемую ночь. Но в той речи было много пряников и длинный кнут. В ней сладко пел саксофон, звенели золотые динары и вздымалась большая дубинка Дяди Сэма.
В течение пятнадцати минут Ельцин чернел, расцветал, держался за печень и сжимал кулак. Положив трубку, он засопел, зарозовел, раздулся и начал угрожающе пыхтеть, как котел перед взрывом.
– А! Только хуже будет, – наконец протянул он и жестом отослал Чубайса.
Пузырясь и брызжа, Чубайс вырвался в приемную, пнул дверь и дал отмашку олигархам. Буржуины двинулись зло и отрешенно, как офицеры-заговорщики бить императора Павла.
Краткая беседа носила конструктивный характер. Рынок подмял политику и одарил актом любви насильственно. Литературно-хоровой монтаж красочно развернул тему Пушкина: «Все куплю! – сказало злато».
– Мы располагаем фактически неограниченными средствами для проведения предвыборной кампании, – сказал Потанин, давая ясно понять в том смысле, что «наши деньги – ваши деньги».
– Мы контролируем практически сто процентов средств массовой информации, – заверил Гусинский.
– Мы за неделю разработаем предвыборные технологии, которым ничего нельзя будет противопоставить, – сообщил Березовский.
– Они возмечтали сослать вас в Горки и печатать для вас газету в одном экземпляре, как для Ленина, – предостерег Фридман. – Но у них ничего не получится.
– Они не в силах противостоять мировой банковской системе, – успокоил Ходорковский.
Короче: Борис Николаевич, ваш единственный шанс – идти на выборы. Другого шанса нет и не будет. Дадим все, снимем с себя последнее. Ляжем костьми. Какие сомнения – вместе мы сможем все!
Для политика и бизнесмена любой день – первое апреля…