Туман впереди внезапно расступился, и Эни от неожиданности вскрикнула. Всего в нескольких сантиметрах от ее лица в воздухе сверкнуло что-то металлическое, и лишь мгновение спустя девушка поняла, что это утреннее солнце ленивыми всполохами отражается на нетронутой ржавчиной поверхности прутьев решетки. Сквозь прутья Эни разглядела людей, которые сонными улитками ползли вдоль парковой ограды. Каким-то непостижимым образом она выбрала правильное направление для бега и оказалась на другой стороне Разбитого парка, то есть там, где и хотела. Срезала, называется. Эни прижалась лицом к металлической поверхности прутьев и жадно прислушалась. Тут же на нее обрушился обычный шум улицы. Автомобильные гудки в злобном оре доносились где-то со стороны оживленного перекрестка, из магазина напротив, торгующего компакт-дисками, доносились трели, сопровождающие выступления какой-то новомодной поп-группы. Для утра больше подошел бы рок — хорошая замена противосонных средств для тех, кто пропустил утреннюю чашечку кофе.
Совсем рядом с тем местом, где стояла Эни, раздался громкий зевок. Находящийся доселе в ступоре мозг девушки воспринял этот звук, как сигнал к действию. Ноги Эни понесли ее вдоль ограды, словно на подошве ее туфель внезапно образовались мощные моторчики. Выход наружу нашелся почти сразу. Полуоткрытые ворота заросли мелким вьюном, пустившим голубоватые ягодки, странно смотревшиеся на фоне ярких теплых красок просыпающейся природы осени.
Эни поднырнула под висящие вьюночки, неловко зацепив и потащив за собой целую гроздь голубоватых ягод. Отмахнувшись от очередной грозди перед глазами, девушка вцепилась обеими руками в решетку, отметив про себя, что вся кожа рук с тыльной стороны ладоней у нее покрыта мелкими ранками. В ранках застывшими полосками притаилась кровь, будто сомневаясь, стоит ли выплескиваться наружу. Эни чуть дольше, чем следовало бы, задержала взгляд на ранках и пропорола колготки высунувшейся из земли острой веточкой. Девушка печально оценила результат и тихо захныкала про себя, жалея, что рядом нет Курта, который мог бы пожалеть ее. Хотя нет. Эни надула губки, Курт жалеть бы не стал. Он считал своей личной прерогативой ругать Каели за любые мелкие оплошности. И данное событие вряд ли станет исключением.
Наконец, Эни Каели преодолела оставшиеся препятствия и пулей выскочила навстречу солнцу.