…— Насколько я знаю, императрицу Эмиль отравили, когда ей было двадцать три, именно из-за того, что она была противницей Промышленной Войны, — заметила я.
— Не совсем так, — улыбнулся пэр, — Как ни странно это прозвучит, но, скорей всего, причиной её гибели послужила банальная ревность со стороны соперниц: в политической картине смерть Эмиль мало что могла изменить.
— Тоже разумно, — кивнула я и нахмурилась, обдумывая услышанное, — Все равно на ход войны это не повлияло. Но — Вы отлично знаете те события, пэр, хотя произошли они более семисот лет назад. Вы интересуетесь историей?
— Любой хороший политик, лэсса, должен досконально знать прошлое своей страны и своего рода. Я действительно когда-то изучал эту тему досконально, даже нашёл развалины первой резиденции Журавлей.
Готова поспорить, в моих глазах засветилось искреннее, неприкрытое восхищение:
— Вы были тем, кто нашёл легендарный Дас Ихтас, где хранились древние письмена и амулеты?
Пэр Ящерица был польщён, и это, кажется, даже не было игрой.
— Да, это был я, — сказал он с непередаваемой гордостью на лице. Я тут же почтительно поклонилась:
— Примите моё восхищение: это была потрясающая работа…
— И абсолютно бессмысленная, помимо всего прочего, — прервал меня резкий, подозрительно знакомый голос, в котором дрожала нескрываемая ярость. Я подняла взгляд и встретилась глазами с Наследником Ишшарры, который, видимо, неслышно вошёл в комнату и слушал нашу болтовню уже некоторое время.
Облегчение в моей душе смешалось со страхом: по непонятным мне причинам Змей пребывал в состоянии бешенства. Но что в нашем разговоре могло его так разозлить?
В зелёных очах Эстатры, прикрывшей нижнюю половину лица веером, блестел смех. По-видимому, её сложившаяся ситуация откровенно забавляла; увы, о себе того же я не могла сказать.
— Ваше Высочество, с возвращением, — пропел Эйлт, стремясь, очевидно, разрядить обстановку, — Мы Вас ждали.
— О, я вижу, — кивнул Эйтан рассеянно, бросив на меня взгляд, полный ненависти. От этого внутри у меня, казалось, разлился жидкий лёд.
Разочарование накатило на меня вязкой удушливой волной, сильной, как никогда ранее. Не скрою, разглядывая себя в зеркале в тот день, я надеялась, что такой смогу понравиться Эйтану. Нет, я не питала надежд, что он полюбит меня сразу и навек; однако, мне хотелось увидеть в его глазах то же восхищение, что выказал Эйлт. К сожалению, вместо этого меня окатили ледяным презрением, которое напрочь выбило из колеи.
— Прошу к столу, — тоном рачительной хозяйки пропела Эстатра, привлекая внимание присутствующих. Ужин на четыре персоны, как оказалось, уже ожидал нас; когда и кто успел его принести, я не заметила.