— Всё в порядке, просто устала. Отнеси меня к Экису — нужно вернуть кольцо.
Эйтан вздрогнул и замер на мгновение, после чего рявкнул:
— Дай его сюда! — и попытался отобрать у меня Перстень Доверенного. Разумеется, сделать этого ему никто не позволил.
Вздохнув, я отстранилась и проследила за взглядом Змея: он, изменившись в лице, взирал на жутковатого вида открытую рану, расползшуюся уже за пределы моей правой ладони.
— Твоя аура отпечатается на артефакте, — напомнила я ему, — Тебе нельзя его касаться. Просто отнеси меня к Экису, слышишь? Быстрей!
Последнее вырвавшееся слово, каюсь, было криком души — боль была уже просто невыносимой. Следует отдать Змею должное: воздержавшись от дальнейших вопросов и споров, он быстро пошёл по дорожке.
Почему-то последние шаги любой дистанции — самые сложные. Слабость накатывает с новой силой, усталость пригибает к земле, силы покидают и кажется, что терпения уже не хватит. Самое сложное — пережить это, перетерпеть, перебороть. Сцепив зубы, прикрыв глаза, чтобы вокруг была лишь темнота, я прижалась к Змею, слушая, как он дышит. Чтобы отвлечься от всего неприятного, принялась считать гулкие удары его сердца: раз, два, три, четыре, пять…
На сотом Змей быстро опустил меня на землю. Распахнув глаза, я увидела прямо перед собой ладонь Экиса с растопыренными пальцами: Эйтан держал её на весу.
— Одевай! — рявкнул он быстро, и я, дрожа, подчинилась. Треклятый перстень не желал возвращаться на руку хозяина, обжигая все сильнее. Я едва не разрыдалась, но прикрыла глаза, отрешаясь от боли, и снова медленно попробовала натянуть упрямое украшение на палец причмокивающего во сне принца. Мне удалось.
Пару мгновений, не веря, я просто смотрела на тускло поблескивающую печатку. Наконец мой мозг осознал произошедшее, и, радостно рассмеявшись, я прижалась к сидящему рядом Змею. Он стиснул меня в ответных объятиях.
— Омали? — позвал он негромко.
— Всё хорошо…
— Ох!
— Прости, — пробормотал Эйтан, отдёргивая руку. Желтоватый растительный сок, которым он промывал раны на моих ладонях, закапал на покрывало ещё сильнее.
— Ничего, — ответила я с улыбкой, чувствуя себя очень счастливой.
Мы расположились на громадной постели в отведённых нам покоях. Змей, взволнованный моим состоянием, хлопотал вокруг меня, словно наседка над птенцами. Было это, не скрою, безумно приятно, и даже плохое самочувствие отошло на второй план, сменяясь детским восторгом от чувства собственной нужности. Он укрыл меня, перевязал разбитую голову и сейчас, сидя рядом, мазал раны заживляющим составом. Я тихонечко млела, наслаждаясь моментом, и боялась даже пошевелиться, дабы не разбить чарующий миг. Чужая забота, с чьей бы стороны она ни была проявлена, всегда безумно мне нравилась.