.
Я стою молча, и это дает Коннору возможность сказать:
- Безусловно, мужик, - он кивает так, словно восхищается этой нугово/коричной беседой.
Конечно, я наверное, могла бы относиться к Патрику с определенным уровнем уважения, но сейчас не время, чтобы налаживать связи. У меня есть... - я проверяю часы - четыре минуты до начала эфира шоу. И мне нужны ободряющие слова. Предпочтительно от Коннора Кобальта, а не от уёбища, которым он сейчас притворяется.
- Можешь дать нам минутку, Патрик? - спрашиваю я.
- Ага, конечно, - он уходит в толпу, вероятно на поиски кого-то моложе, чем он сам.
Когда я поворачиваюсь к Коннору, его глаза пробегают по мне.
- Это не доставляет мне удовольствия так же, как и тебе, - говорит он сразу же. - Поверь мне, я должен использовать слова "убийца" и "чувак" в одном гребаном предложении.
- Ты не должен ничего делать, - отвечаю я. - Даже называть меня деткой, серьезно, - я ударяю его по предплечью. - И ты заключил его в эти ваши братские объятия, Коннор. Кто ты? - я не даю ему времени на ответ, потому что знаю, что это будет чем-то безумно раздражающим. - И что же ты делаешь с Выпечкой Ньюбелл? Хочешь с ними сотрудничать? Это выглядит немного фантастично. Положите магниты в печенье, и всех стошнит.
Я заканчиваю свою тираду, и он смеется надо мной по полной. Но на этот раз все иначе.
Его улыбка, будто говорит мне, что каждое сказанное мною слово было особенным. Словно оно принадлежало ему и мне.
- Что? - кричу я, но мой голос смолкает, когда я вижу взгляд, говорящий, что все, о чем мне нужно думать - это он.
Коннор переплетает наши пальцы и притягивает меня к своей груди:
- Ничего, дорогая, - его теплое дыхание касается моего уха, когда он наклоняется ближе. - Ты выглядишь роскошно в этом платье. Оно твое?
Оно твое? Он спрашивает о том, я ли разработала его. Я киваю.
Коннор убирает мои волосы от лица, перекидывая их через плечо, и я шумно втягиваю воздух. Его пальцы пробегаю по черной ткани с шипами на воротнике и легонько скользят по голой коже шеи.
- Оно так роскошно, что... - говорит он, - я с величайшим удовольствием собираюсь снять его сегодня ночью с тебя, - Коннор целует меня в щеку, и я оглядываюсь, пробегая взглядом по лицам собравшихся, и вспоминая, что мы на публике.
С сотнями других людей.
Мои эмоции внезапно успокаиваются, и когда Коннор сжимает мою руку, я понимаю почему.
Ло прав. У Коннора есть дар.
На экране идет обратный отсчет десяти последних секунд.
Десять секунд.
Это все, что осталось, чтобы понять, потерпит ли это шоу неудачу.
Десять дурацких секунд.