История вырисовывалась такая: у Жоры случился краткий роман с некоей дамой (допустим, Мариной). Роман неожиданно и довольно резко оборвался – по Жориной версии, из-за чрезмерного легкомыслия дамы. Друг Андрей, правда, заподозрил иной вариант: что прелестная Марина не вынесла Жориной экономности. Но эту версию он деликатно оставил при себе. Однако настоящая трагедия была не в самом разрыве, а в одном отягчающем его обстоятельстве. Жора как-то одолжил Марине 50 рублей, затем Марина ушла, а долг остался. Жора очень страдал, но не знал, как потребовать деньги обратно. При всей своей экономности он чувствовал, что это будет как-то… не по-гусарски. Но по полтиннику скучал до боли. Вот с такой дилеммой: требовать или не требовать – он и обратился к Андрею.
Андрей про Жору понимал все. Незнакомой Марине он втайне очень посочувствовал. Поэтому нашел нетривиальный подход.
– Слушай, Жора, давай считать, – сказал он (Жора готовно схватился за блокнот, который всегда был у него в кармане брюк). – Эта Марина тебе какие-нибудь подарки дарила?
– Да, – ответил Жора. – Свитер и галстук. Я потом такие в магазине видел, и вот записал, – он сверился с блокнотом. – Свитер по двенадцать рублей, галстук – по семь.
– Ну вот, видишь, женщина на тебя деньги тоже потратила! Давай вычтем эти девятнадцать рублей из долга.
Жора не мог не признать логичность хода и с арифметикой согласился. Андрей продолжал:
– Ты у нее обедал?
– Да, пять раз, у меня записано, – и у Жоры таки действительно было записано!
– Сколько у тебя на работе стоит обед в столовке?
– Рубль, – сказал Жора.
– Значит, ты сэкономил пять рублей на еде. Вычеркиваем!
Жора покривился, но вычеркнул. Андрей стал ковать железо дальше.
– Слушай, а ты с ней спал?
– Спал, – гордо сказал Жора. – Семь раз. У меня записано!
– А ты в курсе, почем у вас девахи на Привозе берут за час и за ночь?
– Конечно, в курсе! – Жора полистал блокнот, нашел нужную информацию и озвучил таксу.
При помощи нехитрых арифметических действий друзья установили сумму очередного «вычета»… Словом, в итоге от полтинника остались всего три рубля.
– Жора, ну это же близкая тебе женщина! У вас же отношения были, свидания, интим… Неужели ты близкой женщине не простишь долг в три рубля?!
Жоре все же не совсем была чужда гусарская удаль… Пьянея от собственной щедрости, он решился на широкий жест:
– Прощу! – но вдруг озабоченно поскреб затылок и добавил: – Hо ей же надо об этом сказать! Она, наверное, тоже мучится, отдавать деньги или нет. Пусть знает, что я ничего не жду.
Андрей не успел возразить: в угаре великодушия Жора уже рванулся в коридор, к общему телефону. Дальнейшее Андрей (как и все соседи по коммуналке) слышал через хлипкую дверь. Звучало оно так: