Чтобы услышали, пришлось убавить звук музыкального центра до нуля.
– Э! Что такое? – крутанулась в кресле Агата, глянула на мать злыми глазищами.
– Уроки делать не собираешься?
– Я уже все сделала!
– Или ничего не задали?
– Задали! Вон, можешь дневник посмотреть!
Как будто все было подготовлено заранее – потрепанный дневник (два месяца, а уже потрепанный) бухнулся на стол. Рука дернулась, чтобы открыть, но остановилась.
– Я видела дневник, – с упором на последнее слово произнесла мама. – Электронный. Ты не ходишь в школу!
Агата смотрела перед собой. Лицо никакое – ни растерянности, ни удивления. Застывшая маска, какой это лицо и было последнее время. Словно Агате было все равно, что вокруг происходит.
– Это… – Агата откинулась в кресле и закрыла глаза. – Ага… Сработало.
– Что сработало? – Мама стукнула пальцами по спинке, потому что терпеть не было уже никаких сил. Спинка качнулась, толкнула Агату в затылок.
– Емельянов, наш компьютерный гений, обещал, что взломает пароли электронного дневника и наставит мне двоек.
Голос монотонный. Агата качает головой из стороны в сторону на каждое слово. Длинная темная челка мотается в такт словам. Волосы сальные. Почему она их не моет?
– Там нет двоек!
– Пожалел, дурачок. – Агата улыбнулась, и лицо ее некрасиво сморщилось. Последнее время она стала так улыбаться – не губами, а глазами, щеками, лбом, даже уши начинали двигаться. Из нормальной девочки превращалась в уродца. Страшную карлицу. Так и перекосить может!
– И что теперь с этими «энками»? У тебя же прогулы стоят.
– Уберет. – Смотрит снизу вверх. Глаза чистые, прозрачные. – Я попрошу, он исправит. Поставит пятерки. – Потянулась включить звук.
Мама оглядела комнату. Она была почти убрана. Так бывает – вроде все на своих местах. Одежда не валяется, пыль клубами не плавает по полу, кровать заправлена, на полке рядок книг – но что-то не так. Кажется, тронь – и все посыплется, появится пыль, грязь, разбросанные вещи, ковер вытряхнет из себя песок.
Уже около двери не выдержала, обернулась.
– Я тебе не верю! – произнесла сухо. – Ты врешь!
– Ага, пожалуйста, – пропела Агата и врубила такую громкость, что и сквозь наушники было хорошо слышно.
Как же хотелось подбежать и ударить! Но мама знала, что это бесполезно. Все бесполезно. И она отступила. Кулак разжался, рука безвольно упала вдоль тела.
– Ты меня ненавидишь, да?
Маме казалось, что она шепчет, что ее слова уже не пробьются сквозь звуковую завесу. И встретилась со спокойным взглядом.
– Я всех люблю, – тихо произнесла Агата. – Особенно лосей.