– Некому волноваться! Все ушли на фронт.
– Уехали, что ли? Когда вернутся?
– Понятия не имею! Мать исчезла неделю назад. Меня воспитывает.
Марк посмотрел в пол. Наверное, читал оставленные на паркете следы.
– Понятно.
Ничего он, конечно, не понял. А так хотелось, чтобы именно Марк догадался, что матери уже нет давно, что Агата устала ждать ее возвращения, что все слишком запуталось. И что она не хотела ничего плохого Серафиме. Все как-то сложилось неудачно.
Она вдохнула побольше воздуха и не стала ничего объяснять.
– Короче, никого сегодня не будет, – произнесла она.
– Ладно. Одевайся. – Марк достал из сумки блокнот. С ладонь величиной. На пружинке. – Потом со всем разберемся. – Он что-то быстро написал. Треснула разрываемая бумага. Листок остался на подзеркальнике. – Темно уже. Надо кого-нибудь еще позвать. Вдвоем мы не справимся. Сама говорила, друзей много. Что ты стоишь, на меня смотришь? Двигайся давай!
Агата через силу заставила себя шевельнуться, ушла в комнату. Когда это она успела наговорить Марку про друзей? Какие у нее друзья? Не Ваську же звать. Можно попробовать звякнуть Синявиной. Но та замучает вопросами, а потом всем растрезвонит про Марка.
В закрытую дверь стукнули.
– Я жду на лестничной клетке! Одевайся теплее. И фонарик возьми.
Фонарик – это хорошо. Фонарик – это свет в темноте, что собрался вокруг. Фонарик светит. Тускло, когда один. Нужен еще. Или парочка.
Агата щелкнула найденным фонариком и села на кровать. Вещи, вещи. Ее постоянно окружали вещи. Они защищали. Чтобы было не холодно, не темно. А еще защищала мама. Но ее сейчас не было.
Мама! Ну вернись ты уже! И пускай все будет по-другому. Пускай все будет хорошо.
В коридоре что-то скрипнуло, щелкнул замок.
Мама?
Агата подалась вперед, чтобы встать, чтобы выбежать за дверь. Но в прихожей опять была тишина. Только на улице что-то шумело. Машина там орала, что ли? Покашляли. Марк ждал.
Агата сбросила тапочки, пошевелила пальцами ног.
– Ты там уснула?
Агата вздрогнула.
– Иду, – отозвалась.
Стянула с кровати кофту и вышла в прихожую.
– Молись, чтобы мы ее нашли, – бросил Марк, сбегая по ступенькам вниз.
Агата фыркнула, демонстративно медленно закрыла дверь, стала спускаться, сползая подошвами со ступеньки на ступеньку. Кроссовки старые, стертые, скользят хорошо.
– Я бы без тебя обошелся. Ты мне только место покажи, где вы расстались.
– Да помогу я, помогу! Чего ты гонишь?
– Я не гоню. Я хочу, чтобы ты уже хоть что-то сделала! Друзьям позвонила?
– Нет!
– Так звони! Кто-нибудь тебе может помочь? Хорошо бы пару пацанов. И пускай фонарики прихватят.