– Ничего не делали.
– А зачем тогда встречались?
– Не встречались мы! С чего ты взяла?
– Так вы же постоянно вместе ходили – как же не встречались?
– Слушай! Если ты хотела кафе, чего сразу ему не сказала? Пошли бы в кафе.
– Так это же очевидно! Все в кафе ходят!
– Кому очевидно? Тебе или Ваньке? Ты его вблизи-то видела? Он только книжки читать умеет, а чужие мысли – нет!
Сказала и замерла. Лена еще рыдала в телефон, костерила всех парней, а Стрельцова особенно. Но все это уже было не важно. Так вот в чем дело! Надо говорить! Люди не угадывают мысли!
Агата вскочила, села. Синявина жалобно звала к себе, обещала чай, торт и новый фильм.
– Только приди-и-и-и, – выла она. – Мне надо с тобой поговорить.
Агата бросила трубку на кровать и выскочила в коридор.
– Мама!
Мама вышла из своей комнаты. В руках вешалка. Та самая. С мягкими плечиками.
– Мама! Я хочу тебе кое-что сказать.
На лице мамы промелькнул испуг. Но она молчала.
– Понимаешь? Раньше что меня бесило? Ты постоянно говорила, что я взрослая, а сама не давала мне быть взрослой. Ну, следила, что ли. Портфель этот школьный. Понимаешь?
Мама молчала.
– Ну, в комнате еще порядок наводила. А она ведь моя. Понимаешь? Я ведь и правда что-то уже и сама могу. Ты только дай мне это делать. Делать то, что я хочу.
– Конечно-конечно, – отозвалась мама.
– И еще, знаешь, надо говорить. Все-все обсуждать. Да? И еще, знаешь, пускай у меня теперь тоже будет своя жизнь. Чтобы не надо было оправдываться и все время быть виноватой. Понимаешь?
– Не очень. Но если мы начнем…
– Начнем! – категорично заявила Агата. – Сейчас и начнем.
Она пробежала по своей комнате.
– Комната эта дурацкая! Она не моя, понимаешь?
– Но как же мы это начнем?
Агата посмотрела в окно. Окно, окно, вечно это окно!
– Не знаю как. Хотя бы начнем говорить. И еще, знаешь, ну не делай вид, что тебе хорошо. В детстве ты все твердила, что вдвоем нам хорошо. Какое же хорошо! Ты посмотри на себя! Это же все вранье. Да что ты плачешь! Оно будет, это хорошо. Обязательно будет. Ты – мама. А я? Я тоже живу. Не надо, чтобы мы цеплялись друг за друга. Надо, чтобы каждый жил свою жизнь. Ты понимаешь? Свою. Она же одна.
Мама опустилась на кровать.
– Знаешь, – прошептала она, – а ты повзрослела.
– Это тебе только кажется. Я просто голову вымыла.
– Мне прямо опять хочется уйти, – с обидой произнесла мама. – Тебе без меня было хорошо.
Слезы текли по ее лицу.
– Неправда! Мне не было хорошо. – Надо было бежать, обнимать и успокаивать. Но Агата это не делала. – Мне было очень плохо. Оказывается, я даже не умею готовить! Емельянов это делает гораздо лучше меня.