— Практически всю, — подтвердил Эш.
— И за все это время, я не встречал такого лица, как у Клэр Сомервилль.
В отличие от его замечания о том, что Кэми так же хороша собой, как и ее мама, этому Кэми поверила. Она уже сталкивалась с тем, как мужчины не могли забыть ее маму и Анджелу, всегда возвращаясь, лишь бы еще раз на них взглянуть, словно у каждого из них был компас, а красота была точкой географического севера.
«Только не говори папе», — попросила мама. Кэми уже в сотый раз ломала голову: «Чего не говорить-то?»
— Мама сказала, что вы были очень хорошими друзьями в прошлом, — вдохновенно врала Кэми. — У Вас, наверное, есть множество забавных историй, произошедших до нашего рождения.
— Ой, всего ничего, — сказал ей Роб. — Кстати, мой другой мальчик упоминал пару раз твое имя. Кэми, да?
— Верно, — сказала Кэми, пойманная врасплох чувством вины, возникшим при упоминании Джареда, и одновременной радостью оттого, что Роб назвал Джареда «мой другой мальчик» так непринужденно.
Она улыбнулась Робу.
Он же воспользовался мгновением ее слабости, чтобы сбежать.
— Передавай своей маме мои наилучшие пожелания. Эш, подсоби мне с этими обломками, а потом я верну тебя твоей даме.
Эш повиновался, бросив на Кэми извиняющийся взгляд. Кэми уже была довольно удручена нехваткой навыков ведения расследования, так что она, не возражая, смотрела, как они уходят. Она пошла вдоль стены рокария4, считая камни и обдумывая вопросы для интервью, которые могли бы дать некую новую информацию. Рокарий закончился, и началась лесенка для роз. Кэми принялась пересчитывать бутоны.
И тут у нее за спиной раздался голос:
— И кто, позволь спросить, ты такая?
Кэми дважды обернулась вокруг своей оси, да так, что у нее закружилась голова, когда увидела, что лесенка для роз на самом деле была аркой, чем-то вроде беседки из роз в глубине сада Линбернов. Среди роз и теней виднелась фигура женщины. Если Розалинда Линберн напоминала призрак, то эта была живой женщиной. Никто не говорил Кэми, что Лиллиана с Розалиндой были однояйцевыми близнецами.
Лиллиана Линберн продолжала сидеть, скрестив ноги. Само воплощение элегантного спокойствия. Возможно, Эш и унаследовал очарование от отца, но изящество — это у него от Лилианы. И все же она не напоминала Кэми Эша или свою близняшку. Ее манера поведения была не такой, как у Розалинды, она скорее была свойственна Джареду. Чувства нахлынули с такой силой, будто Кэми ударили по лицу.
Бледная вуаль волос Лилианы-Розалинды была забрана наверх в гладкий шиньон. Мягкие губы были накрашены красным и поджаты, в нетерпении ожидая ответа Кэми.