– О, какая честь! Арчи Гудвин собственной персоной. Ваше имя снова в газете, но на этот раз не в качестве подающего мяч. Парня задушили лассо прямо на Парк-авеню. Сумеете вы отбить такой удар? Кто убийца?
Известность меня не обременяет, но я был слишком занят своими мыслями, чтобы даже отшутиться.
Водителю выпала еще не такая честь. Когда машина притормозила возле облицованного бурым песчаником особняка и я выбрался на тротуар, из припаркованного сзади автомобиля вышел человек и обратился к таксисту. Это был сержант Пэрли Стеббинс. Водителю он бросил:
– Оставайся на месте! Полиция. – А мне: – Ты арестован. Вот ордер.
Он извлек из кармана бумажку и сунул мне.
Стеббинс получал от происходившего явное удовольствие. И оно было бы еще полнее, доведись ему наблюдать меня в корчах. Поэтому я и бровью не повел. Даже не взглянул на бумажку.
– На основании вновь полученной информации? – вежливо осведомился я. – Или просто из принципа?
– Инспектор объяснит. На этом такси и поедем. Залезай.
Я подчинился. Сержант уселся рядом со мной и назвал адрес:
– Западная Двадцатая, двести тридцать.
Мы тронулись.
Я избрал тактику игнорирования Пэрли. Он, конечно, ожидал от меня подходящих к случаю шуточек, но не дождался ни одной. Я не раскрывал рта с того самого момента, как он усадил меня в такси, и до того, как был отконвоирован в кабинет инспектора Кремера на третьем этаже обшарпанного старого здания, давшего приют полицейскому участку. Не раскрыл даже тогда. Выждал, пока не оказался на стуле перед столом Кремера и не услышал от него:
– Я еще раз перечитал твои показания, Гудвин, и желаю побольше узнать о твоих перемещениях вчера днем. Окружной прокурор тоже желает, но я попытаюсь первым. Ты ушел вместе с Вульфом, чтобы отвезти его домой, в двенадцать минут четвертого. Так?
Тут я заговорил:
– Все это есть в моих показаниях. Я ответил на тысячу вопросов, на некоторые – по десять раз. И хватит на этом. Теперь я умолкаю, если и пока вы не сообщите, на каком основании меня арестовали. Если полагаете, будто что-то накопали, скажите что.
– Это будет зависеть от того, как у нас пойдут дела. Ты ушел с Вульфом в пятнадцать двенадцать?
Я откинулся назад и зевнул.
Он окинул меня долгим взглядом. Потом перевел его на Стеббинса, который так и остался стоять. Тот заговорил:
– Вы же его знаете. Он слова не произнес, после того как я его арестовал.
Кремер снова воззрился на меня:
– Днем в отдел позвонила женщина. Заявила, что видела тебя вчера в половине четвертого на террасе позади пентхауса. Во времени звонившая не сомневалась. Она не назвалась. Не надо объяснять тебе, что, если Вульф добрался до дому на такси, мы найдем водителя. Ты ушел с ним в пятнадцать двенадцать?