— Моя дочь Ольга, — представила Алиция Виссарионовна женщину. — И моя внучка Алла. Они раздадут детям подарки.
Она отмахнулась от приветствия Матильды Евгеньевны, бросив:
— Стихи, концерты и прочие глупости пусть адресуют Ольге. У нее времени много, и она с удовольствием оценит таланты ваших воспитанников.
Кирилл заметил, как при этих словах Ольгу перекосило.
— Мы же займемся делом. Я дам вам список. Пусть дети, которые в этом списке указаны, соберутся в классе.
Как ни странно, включили и Кирилла.
— Веди себя прилично, — велела Маринка, сопроводив слова крепким подзатыльником. — Матильда тебя живьем сожрет, если ты старуху обидишь.
— Она не старая. — Кирилл подзатыльник воспринял с должным смирением, на Маринку он не обижался.
— Старая. Ты в глаза посмотри. — Маринка вдруг вздохнула: — Кирюха, женщина может скрывать возраст, но глаза выдадут. Не руки, не шея, а именно глаза… по ним все видно…
У Алиции Виссарионовны были глаза уставшего питона.
Кирилл нарочно сел за первую парту, чтобы проверить Маринкину теорию. И заглянул, и взгляд ее, в котором мелькнула искра интереса, выдержал. Алиция Виссарионовна усмехнулась. Она не спешила заговаривать, но обошла класс, останавливаясь перед каждым из избранных, коих набралось почти два десятка. И парни, до того преисполненные уверенности, что сейчас им повезет всенепременно, терялись. Смущались. Отворачивались.
Зря это они. Нельзя отворачиваться, когда на тебя так смотрят, — сожрут.
— Сейчас вам раздадут тесты. Вы их решаете. — Голос у нее оказался громкий, грудной и красивый, пожалуй. — А затем пишете сочинение… скажем, на тему, чего вы хотите добиться в жизни.
Тесты были не сложными, но странными. Кружки, квадраты… лишние фигуры, пропущенные слова… цифры, которые должны продолжить ряд. Кирилл справился быстро. А вот сочинение… нет, его подмывало встать и уйти, но ведь права Маринка: директриса такого точно не спустит.
Чего он хочет?
Вопрос вдруг заинтересовал Кирилла. А и вправду, чего он хочет?
Вырваться, наверное. Вернуться в ту жизнь, которая за оградой, и чтобы родители были живы, только это ведь невозможно, а писать надо о реальных вещах. Старуха со змеиными глазами иных не примет. Она, пожалуй, мечтать вовсе не умеет.
И Кирилл разучился.
Так чего он хочет все-таки?
Жизни другой.
Денег.
Почему? Потому что деньги — это свобода, так Маринка говорит, а она в жизни понимает куда больше сердобольной Галины. Да, денег Кирилл определенно хочет. И чтобы им никто не командовал, наверное, так тоже невозможно, но пускай. Он сам когда-нибудь станет начальником.