— Ты уверен, Аркаша? — Она оказалась немолодой, полной дамой, которая пыталась скрыть свою полноту за легкими нарядами. — Дочь Евгении? Женечка еще когда… сбежала… а эта девица… наверняка пытается воспользоваться нашим горем…
— Каким горем, Ольга Николаевна? — вкрадчиво поинтересовался Аркадий.
— Мы тоскуем по Женечке, — неискренне сказала Ольга. — Мама вся испереживалась… Ты же знаешь, насколько у нее слабое здоровье… знаешь и собираешься подсунуть ей эту… эту мерзавку!
— Ваша матушка сама поручила мне отыскать Евгению. Или ее детей.
— А ты и рад стараться.
— Конечно, Ольга Николаевна. Я рад стараться. И выполнить свою работу…
— Не перестарайся, Аркаша…
Два подбородка, пухлые щеки. Ей должна идти улыбка, но получается она какой-то нервной, змеиной слегка. И на щеках вспыхивает болезненный румянец.
— А вам, милочка, я бы советовала не задерживаться…
— Идем, — Аркадий Петрович потащил Жанну за собой. — Чем раньше ты встретишься с бабкой, тем лучше. На Ольгу не обращай внимания. Она много говорит, но сделать что-либо не способна…
Жанна кивала.
Пыталась оглядеться.
Огромный холл, который смутно напоминает пещеру. Мозаичный пол. Потолок расписной. Наскальная живопись и хрустальная люстра-сталактит. Лестница с крутыми ступеньками.
Аркадий спешит. И эта спешка передается самой Жанне. Она почти задыхалась, перепрыгивая через ступеньку.
Куда?
Зачем?
Мысли исчезли, осталось одно желание — не отставать, потому что если Жанна отстанет, то окажется одна в этом огромном доме, где она — лишняя. И тогда случится страшное.
Аркадий Петрович остановился и перевел дух.
— Напугал? — произнес он с насмешкой, а потом иным, серьезным, голосом продолжил: — Привыкай. Здесь нельзя расслабляться. Сожрут.
И ведь не шутил. Он отвернулся, казалось, разом потеряв интерес к Жанне.
— Жди здесь. Позову.
Дверь, солидного вида, темную, он открыл, не удосужившись постучать. Вошел. И закрыл за собой. Жанна все-таки осталась одна в пустом коридоре-тоннеле. Появилась трусливая мысль, что сейчас самое время сбежать, но Жанна себя одернула. В конце концов, она не маленькая девочка, чтобы бегать от грядущих неприятностей.
Она огляделась.
И стену потрогала… обыкновенная стена, шершавая на ощупь… и сизая какая-то, впрочем, наверное, так и задумано. Портретами вот украшена… Впрочем, как украшена? Портреты мрачные, и люди, на них изображенные, тоже мрачные. Смотрят на Жанну с неодобрением, с брезгливостью какой-то…
— Любуетесь? — раздался вдруг голос за спиной, и Жанна от неожиданности присела.
— С-смотрю. — Она быстро справилась со страхом, но не со смущением, все-таки Жанна чувствовала себя чужой в этом месте.