Тут Дэк заговорил вновь. — Пенни! Ты здесь, моя милая?
— Да, капитан, — ответила девушка, лежащая рядом со мной.
— О'кэй. Тогда можешь приступить к домашнему заданию. Я присоединяюсь к вам, как только закончу все дела в рубке.
— Хорошо, капитан, — она повернула голову и сказала мягким, хрипловатым контральто: — Доктор Кэпек хочет, чтобы вы просто расслабились и в течение нескольких часов просмотрели пленки. А я буду отвечать на возможные вопросы.
Я вздохнул. — Слава тебе, господи. Наконец-то хоть один человек готов отвечать на вопросы!
Она ничего не сказала, а с некоторым усилием подняла руку и тронула какой-то переключатель. Свет в помещении погас, и перед моими глазами возникло озвученное стереоизображение. Я сразу узнал того, кто был в центре — как узнал бы его, впрочем, и любой из миллиардов подданных Империи — и только тут я понял, как грубо и жестоко Дэк Бродбент провел меня.
Это был Бонфорт.
Тот самый Бонфорт, я имею в виду — Достопочтенный Джон Джозеф Бонфорт, бывший Верховный Министр, глава Лояльной оппозиции и глава коалиции Экспансионистов — наиболее любимый (и наиболее ненавистный) человек во всей Солнечной системе.
Мое пораженное сознание заметалось в поисках разгадки, и, наконец, пришло к единственному, как мне показалось, логическому выводу. Бонфорт пережил три попытки покушения — по меньшей мере, так утверждали средства массовой информации. По крайней мере, два раза из трех он спасался просто чудом. А если предположить, что никакого чуда не было? Может быть, все они были успешными — просто милый старый дядюшка Джо Бонфорт каждый раз оказывался совсем в другом месте?
Таким образом можно перевести кучу актеров.
Я никогда не лез в политику. Отец всегда предупреждал меня: «Держись от этого подальше, Ларри. Известность, которая приобретается таким путем, — нехорошая известность. Простой народ ее не любит». Я никогда не участвовал в голосовании — даже после того, как была принята поправка 98-го года, дававшая возможность голосовать людям кочевых профессий (к которым, естественно, относилась и моя).
Тем не менее, если у меня и были какие-либо политические склонности, то уж никак не к Бонфорту. Я считал его опасным человеком и, вполне возможно, предателем человеческой расы.
Поэтому мысль о том, что меня должны убить вместо него, как бы это выразиться, — была мне неприятна.
Но зато: КАКАЯ РОЛЫ
Как-то раз мне довелось играть главную роль в «Л'Эгло», да еще дважды я играл Цезаря в пьесах, заслуживающих этого названия. Но сыграть такую роль в жизни — что ж, теперь я могу понять, как один человек ложится вместо другого под гильотину — только ради того, чтобы на несколько мгновений получить возможность сыграть совершенно исключительную роль, подлинное произведение искусства.