Через некоторое время я уже опять изучал Бонфорта, следя за его движениями и жестами, пытаясь почувствовать его мысли, пытаясь в уме повторить интонации его голоса, и все глубже и глубже погружаясь в эту отрешенную, теплую бездну художественного творчества. Я уже «овладел его лицом».
Вывело меня из полузабытья место, где Бонфорта окружают марсиане и касаются своими псевдоконечностями. Я так глубоко вжился в происходящее на экране, что почувствовал их прикосновения — да и запах был невыносим. Я издал сдавленный возглас и замахал руками: —Уберите это!
Зажегся свет, и изображение исчезло. Мисс Рассел смотрела на меня. — В чем дело?
Я попытался прийти в себя и унять дрожь. — Мисс Рассел, извините меня, но пожалуйста, не показывайте мне больше ничего такого. Я не выношу марсиан.
Она взглянула на меня так, будто не верила своим глазам и одновременно презирая то, что предстало ее взору. —
А ведь я предупреждала их, — медленно сказала она с укоризной в голосе, — что этот смехотворный план не сработает.
— Мне очень жаль. Но я ничего не могу с собой поделать.
Она ничего не ответила и молча выбралась из «пресса для яблок». Хотя она двигалась и не с той легкостью, с какой передвигался при двойном ускорении Дэк, но все же справлялась неплохо. Не сказав ни слова, она вышла, закрыв за собой дверь.
Обратно она не вернулась. Вместо нее появился человек, который, казалось, находился в чем-то вроде огромной детской подставки на колесиках, с помощью которых детей учат ходить. — Ну, как мы себя чувствуем, молодой человек? — пробормотал он. На вид ему можно было дать лет шестьдесят, и, на мой взгляд, он был несколько полноват. Почувствовав доброжелательность в его тоне, я уже мог не заглядывать в его диплом, чтобы определить повадку врача у постели больного.
— Как поживаете, сэр?
— Спасибо, ничего. Конечно, чем меньше ускорение, тем лучше, — ответил он, окинув взглядом сложное сооружение, в которое был буквально вплетен. — Как вам нравится мой корсет на колесах? Конечно, он не очень моден, но зато снимает с моего бедного больного сердца часть нагрузки. Да, кстати, просто чтобы мы могли обращаться друг к другу по имени. Меня зовут Кэпек, я — личный врач мистера Бонфорта. Мне известно, кто вы такой. Так что там произошло у вас с марсианами?
Я попытался объяснить ему все доходчиво и без лишних эмоций.
Доктор Кэпек кивнул. — Капитану Бродбенту следовало бы предупредить меня. Тогда бы я изменил порядок приобщения вас к программе. Капитан весьма знающий молодой человек в своей области, но его мышцы часто опережают его рассудок... Иногда он настолько бездумен, что это меня пугает. К счастью, он совершенно безвреден. Мистер Смиф, я хотел бы попросить у вас разрешения загипнотизировать вас. Даю слово врача, что это будет сделано единственно с целью избавить вас от неприятных ощущений, связанных с марсианами, и что я больше никоим образом не намерен вмешиваться в ваш внутренний мир. — Он вытащил из кармана старомодные часы, которые почти стали символом его профессии, и измерил мой пульс.