Путь на Голгофу
Собираясь в пермскую ссылку, которая, как полагал Великий Князь, могла продлиться долго, он, помимо личного багажа, взял с собой большую сумму денег, много книг, аптечку и даже один из принадлежавших ему автомобилей — «Роллс-Ройс». А на все просьбы супруги Натальи Сергеевны, желавшей разделить участь своего супруга, отвечал категорическим отказом, ссылаясь на то, что сейчас их дети как никогда нуждаются в её присутствии.
На основании всё того же Постановления Пермь высылался бывший Начальник Гатчинского Жандармского Отделения по Балтийской Железной Дороге, полковник по Отдельному Корпусу Жандармов П.Л. Знамеровский (он отбыл в ссылку вместе с супругой) и делопроизводитель Гатчинского дворца А.М. Власов. А вместе с Великим Князем в добровольную ссылку отправился не только верный Н.Н. Джонсон, но и личный камердинер Великого Князя В.Ф. Челышев, и шофёр П.Я. Борунов.
Для охраны ссыльных в столь длительной дороге были назначены латышские стрелки, вероятнее всего из состава Комендантского взвода Петроградской ЧК: Квятковский, Менгель, Эглита, Лейнгарт, Элике, Гинберг и Шварц.
По пути в Пермь Н.Н. Джонсон каким-то образом узнал, что ему предписывалось в дальнейшем проживать с Михаилом Александровичем в раздельных городах. Посему он во время стоянки на станции «Шарья» отправил телеграмму на имя Председателя СНК Р.С.Ф.С.Р. В.И. Ульянова-Ленина, в которой просил не разлучать его с его со своим патроном:
«Постановлением Совнарком(а) по прибытии в Пермь меня распоряжением разлучают (с тем), у кого я (состою) секретарём; не прибыли еще даже (в) Вятку несмотря на четырехнедельное томительное путешествие, совершающееся при самых тяжелых условиях. Прошу вас и Совет (Народных Комиссаров) принять (во) внимание расстроенное его здоровье, усугубленное таким путешествием. (Прошу) телеграммой отменить состоявшееся Постановление о разлучении».
Точно с такой же просьбой, ввиду собственной «болезни и одиночества», Великий Князь обратился к Управляющему Делами Совнаркома В.Д. Бонч-Бруевичу, на что последний дал своё согласие.
В связи с прибытием арестованных столь высокого ранга, накануне их приезда, на заседании Пермского Губисполкома от 17 марта 1918 года было принято решение:
«§ 4. Вопрос об аресте Романова и др.
[П о с т а н о в л е н о: ] заключить Романова в тюремную больницу, остальных в тюрьму на общий тюремный режим и информировать об этом Комиссариат внутренних дел».
Поэтому сразу же по прибытии в Пермь их обоих сразу же поместили в больничное отделение Пермской Губернской тюрьмы (в то время — Пермского Исправительного Дома). Поэтому Великий Князь вновь был вынужден обратиться к В.Д. Бонч-Бруевичу с телеграммой следующего содержания: «