Я встал, оделся, разбудил вечно пьяного пиротехника Костю, взял у него ключи от склада пиротехники и там, среди ящиков с автоматами Калашникова, дымовыми шашками, холостыми патронами и прочим «партизанским вооружением», нашел небольшой ящик с офицерским оружием – пистолетами «ТТ». Конечно, боевых патронов у нас не было, но мне годились и холостые. Я зарядил пистолет и сунул его в карман своей меховой куртки. Потом вошел в общий корпус и сел у выхода на лестнице. Дрожь нервного озноба еще била меня, но скоро я успокоился – теплая рукоятка пистолета грела руку, а принятое решение веселило сердце. Я твердо вычислил, что теперь, понимая, что я уже знаю о том, что они здесь, они не останутся до завтрака, а постараются смыться как можно раньше, до общего подъема на съемку. Пешком можно минут за десять добраться до станции, а там – или на электричке, или на такси до Москвы. Я ждал, когда они выйдут, воображение уже не терзало мой мозг, я успокоился и боялся только одного – не уснуть бы на этой лестнице. Поэтому я периодически вставал и выходил во двор на мороз – разогнать сон.
Мне и самому было немного смешно глядеть на себя со стороны – сумасшедшего ревнивца, дежурящего с пистолетом в кармане под окнами комнаты, в которой трахнули мою редкую хабаровскую драгоценность, это было похоже на киносюжет. Но у меня сволочной характер – если я принял решение, я уже не отступлю, как бы горько я потом ни расплачивался.
В пять утра наверху тихо скрипнула дверь, раздались осторожные шаги и приглушенный грудной Галкин смех. Этот смех подхлестнул мои нервы, с новой силой вспенил мое бешенство. Она еще смеется, сука! Конечно, надо мной, над кем же еще?.. Осторожно, бесшумно я открыл входную дверь и вышел на улицу, спрятался за соседнее дерево – мне ни к чему было встречать их в корпусе, где все еще спали, мне нужно было встретить их на вольном воздухе.
И вот – негромко скрипнула все та же входная дверь, и они открыто, беззаботно вышли во двор, посмеиваясь своей дешевой хитрости – улизнуть затемно, пока все еще спят, а там – «не пойман – не вор!».
Я дал им отойти чуть-чуть – он вел ее под локоток, негромко нашептывая на ухо что-то смешное. И тогда я вышел из-за дерева и сказал спокойно:
– Доброе утро.
Они оглянулись, и я увидел, как разом обмякли их фигуры и сценарист стыдливо, как нашкодивший кот, отвел глаза в сторону, а Галка глядела на меня в упор холодными вызывающими глазами.
Я подошел к ним и мягким, вежливым голосом сказал сценаристу:
– Старик, извини, мне нужно с ней поговорить.