То, что они увидели, заставило их забыть, что они стоят босые и полуголые на тридцатиградусном морозе в обжигающем ноги снегу.
Все двенадцать сторожевых вышек были пусты. Лагерные ворота были открыты настежь, в пустой проходной гуляли ветер и снежная пыль. Нигде не было видно ни одного вертухая, не было слышно ни одной сторожевой собаки.
Испуганно переглянувшись, Коровин и Майкл босиком рванулись к воротам лагеря, но, не добежав до них шагов двадцать, притормозили. Боясь подвоха и неожиданной автоматной очереди, оба настороженно двинулись шагом к зияющему и манящему своей пустотой провалу распахнутых лагерных ворот.
Но все было пусто, только на снегу были четко видны рубчатые следы от колес лагерных грузовиков, которые обычно возят зеков из лагеря в рабочую зону. Теперь и грузовиков нигде не было, только их следы…
Коровин и Майкл осторожно приблизились к воротам… пересекли заветную запретную черту… вышли из лагеря…
Тихо, пусто. Вдали, в километре, среди бело-синих тундровых торос, видны два темных кирпичных барака – казармы охраны. Но и в этих казармах – ни огонька, ни звука, ни шума машин.
Ничего не понимая, Коровин и Майкл вернулись в лагерь и, впервые почувствовав пронизывающий ветер и обжигающий холод снега, побежали в барак-столовую. Только теперь они обратили внимание на то, что даже над трубой лагерной кухни нет дыма.
Тем временем изо всех бараков стали выглядывать осторожные, заспанные, недоумевающие лица зеков – и «мужики», и «политики», и «блатные» – уголовники.
Увидев, что Коровин и Майкл бегут из пустых ворот в столовую, зеки побежали туда же, на ходу озираясь на пустые сторожевые вышки…
В столовой, на кухне, огромная кухонная печь была едва теплой, а угли на колосниках были покрыты серым пеплом. Значит, печь перестали топить часа три назад. Но самое главное и самое поразительное, что в котлах было совершенно пусто и так же пусто было в кладовой при кухне – ни хлеба, ни мешков с картошкой, ни крупы-овсянки, ни гороха, ни даже – соли! Ни-че-го! Чисто! Вся лагерная охрана смылась, исчезла ночью из лагеря, прихватив с собой все продукты, даже соль и картошку! Так вот для чего вчера на ужин давали почти двойную порцию каши – чтобы зеки крепче спали на сытый желудок. Но почему бежала охрана? Куда? Неужели где-нибудь рядом случился новый Чернобыль, и охранники смылись, бросив зеков умирать от радиации? Может быть, поэтому вот уже неделю в зоне не было газет – даже «Правды»…
Лишь через час, когда огромная толпа зеков преодолела снежное поле, отделяющее лагерь от опустевших казарм охраны, они нашли в солдатском «Красном уголке» большую старую деревянную тумбу – радиолу «Родина» выпуска 1960 года. И здесь, среди плакатов «Крепи оборону Отчизны!», «Смерть сионистам и их агентам!», «Дадим Родине сибирскую нефть!» и портретов Стрижа, Митрохина, Вязова и Зотова, зеки лагеря ОР/Щ 421-С впервые услышали по радио воззвание восставших Урала.