– Конечно, возьмем, почему ты спрашиваешь? – всплеснула руками Лена.
– Ну, мало ли. Может быть, вам хочется побыть наедине.
– Нам хочется побыть вместе, – серьезно поправил его Антон. – Когда вы встретите свою половинку, сразу поймете, что я имею в виду.
– Ловлю на слове, – встрепенулся Федор. – Кстати, у вас нет знакомых девушек, которые занимаются греблей? Обожаю, когда у женщины сильные руки.
Люба слушала их болтовню и пыталась погасить пожар в своем сердце. Ничего не получалось. Сердце горело, охваченное пламенем, и она маялась, не зная, как справиться с собой. Невозможно было понять, что она чувствует. Раскаянье? Досаду? Негодование? Любовь… Да быть того не может!
Когда друзья собрались уезжать, Антон повел Любу в спальню Грушина – знакомиться. Войдя, она увидела лежащего в постели мужчину с серым лицом и белыми волосами, постриженными ежиком. Он оказался симпатичным, несмотря на жутко нездоровый вид. Очень, очень симпатичным. «Увы, слишком поздно, – неожиданно подумала Люба. – Кажется, я уже успела втюриться в этого гада Астраханцева. Может быть, я теперь всю жизнь буду вспоминать о нем. Пока не умру!»
– Эй, болящий, смотри, кого я тебе привел. Это Люба, прошу любить и жаловать. Мы с Леной уезжаем домой. И забираем с собой Федора.
– Кто это – Федор? – удивился Грушин. Любу ему из-за Антона не было видно.
– Я тебе потом расскажу. В общем, мы уезжаем. Я буду тебе звонить, понятно? И не вздумай нарушать постельный режим.
Вошла Лена, стала целовать дядю в бледные щеки, требовала выполнять все врачебные предписания. Федор тоже заглянул, помахал рукой, Грушин вытаращил на него глаза. Наконец путешественники тронулись в путь, и дверь захлопнулась за ними с довольным лязгом. В спальне осталась одна Люба.
– Здравствуйте, Дима, – сказала она, присев на краешек кровати. – Вот, я приехала. Приятно познакомиться. Жалко, что вы заболели, а то мы могли бы пойти погулять.
– Да, жалко, – ответил Грушин, глядя на нее с мрачностью отрицательного героя, задумавшего разрушить какой-нибудь мегаполис. – Почему вы не приехали вчера?
– Я приехала, – тяжело вздохнула Люба. – Только ошиблась адресом. Это такая длинная и запутанная история…
– Расскажите, – потребовал Грушин.
На его челе лежала печать страдания, и отказать ему было совершенно невозможно.
– Я перепутала номер дома, – снова начала Люба, подумав с тоской, что история, обкатанная со всех сторон, со временем превратится в глупую байку.
И тут же дала себе слово, что никогда и никому ее больше не расскажет. Вот только Грушину. Потому что он тоже в этом деле оказался пострадавшим.