Мне было за что просить прощения. И я боялся не получить и половины из того, о чем собирался попросить.
Я не получил бы прощения Имоджен, которая доверила мне величайший секрет своей жизни – то, что она может говорить. Я ведь не доверил ей ничего.
Не простила бы меня и Амаринда, которая с болью в сердце просила сказать ей правду, жив ли Дариус, принц, с которым она была помолвлена. Или о том, выжил ли его младший брат, за которого ей придется выйти замуж, если окажется, что Дариус мертв.
И также не получил бы я прощения от своей матери, которая умерла в уверенности, что я давно погиб от рук авенийских пиратов. И отец – отец тоже не простил бы меня.
Почти все эти четыре года я винил его в том, что он не позволил мне вернуться домой. Конечно, я безропотно принял его просьбу, но откуда мне было знать тогда, как трудны будут эти годы? Он лучше понимал, что мне предстоит, и все же предпочел мир в своей стране счастью сына. Может, он и прав, – я все еще не мог ответить на этот вопрос. Но это не уменьшало моего унижения за то, что они отправили меня в Баймар. Как и моей злости на отца, который, встретившись со мной в церкви, уже знал, что не позволит мне вернуться.
Каждый месяц я приходил в церковь возле приюта, чтобы увидеть отца. Но никогда не показывался ему. И с тех пор мы ни разу с ним не говорили.
Только после того как Коннер сказал, что мои родители и брат убиты, я начал по-настоящему понимать отца.
Он говорил, что самые страшные его враги – регенты. Коннер ведь тоже утверждает, что все три члена королевской семьи погибли потому, что кому-то из регентов захотелось получить корону.
В Фартенвуде я постепенно начал понимать, что уже четыре года назад мой отец предвидел, что все они однажды могут быть убиты. Он держал меня вдали от замка не для того, чтобы защитить себя, не для того, чтобы избежать объявления войны Авении. Мой отец хотел сохранить мне жизнь. После того как пираты попытались убить меня, он должен был беспокоиться и за жизнь остальных членов семьи. Тогда, в церкви, он сказал, что однажды королевский род должен продолжиться, чтобы Картия была спасена. И если случится худшее и все они будут убиты, я должен вернуться на трон. Он подсказал мне путь домой. Но тогда я этого не понимал.
Он позволил мне все эти годы винить его в худшем, что я и делал. За это мне не могло быть прощения.
Когда Коннер привез меня в Фартенвуд, я думал, он знает, что Джерон жив, и ищет принца, надеясь использовать его для шантажа. Поэтому я решил, что он никогда не узнает, кто я. Однако реальный план Коннера оказался еще хуже.